"Лев Вершинин. Сага воды и огня" - читать интересную книгу автора

А Юргену было все равно. Он замолчал. Терял вес. Оставленный при
кухонном блоке, заключенный N_36792 даже не пытался пользоваться выгодами
своего положения. С метлой в руках, бессмысленно глядя в пол, шаркал по
бараку, затверженными движениями наводя чистоту. По ночам ему снились
формулы. Только формулы. И Марта.
В один из дней его вызвали в управление. Там некто в сером костюме
спрашивал о чем-то. Какие-то бумаги, какой-то реферат... Юрген Бухенвальд
не отзывался. Он стоял перед столом в положенной позе - руки по швам,
носки врозь - и глядел в стену отрешенными глазами. Серый костюм
горячился, бранил коменданта, тот оправдывался, справедливо подчеркивая,
что этот заключенный находится в достаточно привилегированном положении,
охрана его балует, а по уставу лагерь не богадельня и никаких особых
инструкций относительно номера 36792 не поступало. Комендант, сильный и
уверенный офицер, говорил тоном человека, сознающего свою невиновность, но
не смеющего настаивать. Видимо, приезжий из Берлина располагал немалыми
полномочиями.
Юрген помнит: по багровому лицу коменданта катился крупный горох
пота. Да-да, это он помнит отлично, потому что сразу вслед за этим человек
в сером вышел из-за стола и, подойдя вплотную, протянул ему фотографию.
- Вы узнаете, герр Бухенвальд?
И тогда формулы, наконец, исчезли, потому что на фотографии была
Марта. Исхудавшая, измученная, но безусловно Марта!
- Где моя жена?
За полгода это были первые слова, произнесенные Юргеном Бухенвальдом.
- Она в полной безопасности и довольстве. Только от вас, профессор,
зависит ее и ваша собственная судьба.
Гость из Берлина прекрасно знал, что стоящий перед ним недоумок
никогда не поднимался выше ассистента. Но за красноречие ему платили, как
равно и за сердечность интонаций. Приказ найти в Бухенвальде заключенного
Бухенвальда ("...ваши ухмылки неуместны!") и склонить его к сотрудничеству
был категоричен и исходил из инстанций наивысочайших. Неисполнение
исключалось категорически.
Юрген слушал и постепенно принимал к сведению. Марта жива, это
главное. Происхождение ее прапрадеда может быть забыто, это, в сущности,
чепуха, как равно и непродуманные высказывания самого герра Бухенвальда.
Неужели? Он попытался поцеловать руку господину в сером, тот ловко
отшатнулся и, протянув портсигар, предложил "профессору" присесть и
серьезно поговоритъ.
Впрочем, беседа была недолгой. Все, что угодно, добрый господин. Все,
все! Разумеется! Да, этот реферат принадлежит мне. Написан давно. Да,
единодушно отклонен кафедрой. Нет, вполне уверен, что теоретическая часть
верна. Практика? Но у меня никогда не было подобных средств. Не знаю,
наверное, много. Думаю, в течение полугода. Да, конечно, готов служить,
готов, готов, искуплю, понимаю, как виноват, но я искуплю, клянусь всем
святым...
Простите, ради Бога, один только вопрос: позволят ли мне повидаться с
женой?


В комнате нудно пахло сердечными каплями. Марта спала неспокойно,