"Лев Вершинин. Сага воды и огня" - читать интересную книгу автора

изредка тяжко всхлипывая. Потихоньку, стараясь не делать резких движений,
Юрген Бухенвальд опустил ноги на пол и нащупал войлочные туфли. Подошел
кокну. Раздвинул шторы.
Серый рассвет медленно выползал из-за холмов, стекая по прибрежной
гальке к свинцовым волнам, опушенным белыми кружевами. Море негромко
рокотало. Сквозь размытую предутреннюю пелену с трудом различались
очертания катера, покачивающегося вблизи от берега, и темная громада
главного корпуса. Когда выглянет солнце, позолота на фасаде засверкает, а
пока что это просто пятно, черное на сером. Любопытно, что сказали бы
рыбаки, выселенные отсюда год назад, поглядев на главный корпус? Позолота
и граненое стекло; подделка, но какая! Еще бы: полмиллиона марок только на
оформление. Как один пфенниг... А во сколько обошелся сам проект? И ведь
затраты еще предстоят...
В человеке, стоящему окна, вряд ли кто-то признал бы прежнего
Циркуля. Удивительно, что делают деньги! Не дурацкие бумажки, но
материализованное признание твоей исключительности. Сегодня Юрген
Бухенвальд знал себе цену: в десять миллионов но смете оценила родина его
гениальность. Дубовые головы с кафедры, если бы вы могли полюбоваться на
проект! Вы смеялись? Так извольте же взглянуть на дело рук изгнанного вами
"шарлатана". Только взглянуть, понять все равно не сможете! Куда вам...
Нужно иметь прозорливые умы вождей, чтобы оценить в полной мере мое
открытие! На базе Юргена именовали "профессором", и он имел право, минуя
эсэсовцев из охраны, проходить всюду. Без исключений! Он шел, заложив руки
за спину (проклятая лагерная привычка) и высоко подняв голову. Ее, право
же, стоило нести гордо.
К сожалению, первый опыт был не вполне удачен. Что ж, случается. В
аппаратуре, видимо, что-то разладилось. Это проверяется быстро. Главное:
теория полностью подтверждена практикой и, следовательно, Юрген Бухенвальд
доказал рейху, что он и Марта вполне лояльны. Здесь, в Норвегии, хорошо и
спокойно: ни налетов, ни перебоев с продуктами. Марта рядом, она окрепла и
уже выходит гулять. Доктор Вебер прекрасный кардиолог и если он говорит,
что к осени жена поправится, значит, так оно и будет. Да и письмо от Калле
сыграло свою роль.
Бухенвальд приоткрыл окно и осторожно закурил, выпуская дым в щелку.
Святая ложь! Этот грех он возьмет на себя во имя Марты; она не должна
страдать. Милый Руди был очень удивлен просьбой, но - умный человек! -
понял и кивнул. Письмо пришло спустя две недели. Рваное, мятое, но почти
настоящее: почерк Карла-Генриха Бухенвальда копировали истинные
профессионалы. Сын сообщал через добрых людей, что был ранен, попал в плен
к русским на востоке Польши, что сейчас в лагере, бедствует, но не слишком
и умоляет матушку крепиться и ждать победы. Марту это письмо оживило, она
словно забыла пережитый ужас, за который, впрочем, уже были принесены
извинения, а виновные строго наказаны. С каждым днем жена становилась все
бодрее.
Когда солнце взошло над фиордом и серая гладь воды замерцала
сине-зелеными переливами, персонал аппаратной был уже в сборе. Профессор
Бухенвальд, накинув на плечи синий отутюженный халат с монограммой на
нагрудном кармашке, сидел за столом, изредка прерывая выступающих
короткими ясными вопросами. Он был доволен и не считал нужным скрывать
это. Неудача первого эксперимента - частичная, но все-таки оказалась на