"Лев Вершинин. Сага воды и огня" - читать интересную книгу автора

Грозы Берегов - но с предками не связывал обладателя; потому младшим
оставался я навсегда, получив его.
Сказал Сигурд: "Ярла желанье - Одина воля, сыну любимому - доля по
праву!" Удивились люди фиорда длинной речи, но уже принял ярл у старейшины
меч и, обнажив, мне подал. И вскрикнули стоящие толпой, ибо не Сигурдов
меч поднял я! Ворон это был, славный Ворон, черный клинок предка
Финнбогги, взятый им из рук Аудуна Убийцы Саксов, принявшего меч тот по
воле Гунтера; Ворон, клык руки, держал я, черный меч, что сорок и четыре
поколения предков хранили бережнее жены и надежней весла, ибо откован
клинок отцом героев Одином, и Один же дал ему имя Ворон, в честь и на
радость чернокрылому Муниру, вестоносцу Валгаллы [Валгалла - обитель асов,
рай героев (сканд.)].
Умолкли викинги, глядя на меч, и не смеялась уже Ингрид, и братья мои
молчали, потеряв слова; отец же, Сигурд, шагнул вперед, желая говорить с
людьми Гьюки-фиорда, и упал, и уронил голову к ногам стоящих, а когда
подняли его, лишь тело лежало на руках слуг, душа же стремилась к воротам
Валгаллы. Так отдал фиорд свой сыновьям Сигурд-ярл, сын Агни, сына
Бальгера, сына Инге, сына Финнбогги, сына Айдуна, сына Гунтера, сына
Эйрика, от прародителя Одина сорок четвертый; в ряду же владетелей
Гьюки-фиорда четвертый по счету, но не последний по славе. Так ушел он в
Чертог Асов, оставив сыновьям своим Эльдъяуру, Локи и мне, Хохи,
прозванному Чужой Утробой, людей фиорда и ладьи, которые еще предстояло
делить.



4

Веселым людям жить легко, а смешным трудно. Как жить? - каждый
выбирает сам. Юрген Бухенвальд сделал свой выбор в тот день, когда,
закончив вчерне расчеты, понял, что он - гений. С тех пор над ним смеялись
все и всегда. Кроме Марты, разумеется. Но Марта умница, золотая душа,
именно поэтому Юрген посмел сделать ей предложение и никогда не имел
повода пожалеть о своем решении.
Коллеги на кафедре едва не заболели от смеха, когда Юрген рискнул
предложить их вниманию свои наметки. Они даже не пытались спорить, они
хохотали, утирая глаза платочками. Отсмеявшись, профессор Гейнике сообщил
ассистенту Бухенвальду, что университет дорожит своей репутацией и он,
заведующий кафедрой, не считает себя вправе пользоваться услугами
прожектера и ("уж простите старика за прямоту, герр Бухенвальд...")
потенциального шарлатана. На бирже труда тоже изрядно веселились, когда в
дверях возникала нескладная фигура, уныло выклянчивающая любую работу.
Непризнанные гении, как правило, не умеют работать руками, а времена была
нелегкие. Кризис. Без работы маялись тысячи специалистов, и на фоне их,
бойко потрясающих перед агентом блестящими рекомендациями, Юрген
Бухенвальд был смешон вдвойне. Боже, Боже! Марта вытянула его из петли;
она разрывалась между орущим Калле и случайными клиентками с их дурацкими
выкройками. Милая Марта, счастливый билет! Только она верила в Юргена и в
наступление лучших времен.
Потом работа отыскалась. С казенной квартиркой, с жалованьем -