"Илья Захарович Вергасов. Останется с тобою навсегда... " - читать интересную книгу автора

подкрепили. Теперь необходимо подготовиться к эвакуации за Каспий,
куда-нибудь в район Заилийского Алатау. Но для этого надлежит строго
соблюдать режим, от еды не отказываться и пока не подниматься.

...Жара стала невыносимой. Семен Иванович завешивал палату мокрыми
простынями. Они высыхали за какие-нибудь десять минут.

- И як тут люди живуть? Сонце не пече, шкварыть.

- Оно горячее и в твоем Джанкое.

- Ага, там то с Азова, то с Черного прохлада. А шо Каспий? Мазут.

Прошли бурные дожди и принесли с севера свежее дыхание. По утрам мне
совсем хорошо. Хочется подняться, подойти к окну, увидеть свет божий. Но
строгие глаза доктора, да и вечерняя температура держат на приколе.

Как-то Семен вошел в палату озабоченный.

- Что там, старина?

- Беруть усих выздоравливающих, потрэба в солдатах, - вздохнул он.

- И до тебя доберутся?

- А чого, воно же война...

Из-за Каспия на город навалился "афганец" - горячий сухой
юго-восточный ветер. Я снова затемпературил. Не было сил шевельнуть
распухшим языком, обожженным кислородом. Настойчиво звал:

- Семен! Где ты, Семен?

Услышал женский немолодой голос:

- Твой Семен тамочки, где все мужики. Сама ему и рубаху и сподники
постирала... Уехал, вот ему и дорога. Ты лежи, твое при тебе, а там и твоя
за море дорога...

Семен! И друг, и нянька, и боевой товарищ. Как недостает тебя, твоих
забот, которые грели особым теплом, поддерживавшим незримую связь с живым
прошлым. Без тебя так трудно в немощном одиночестве. С кем мне теперь
вспоминать те четыреста дней нашей партизанской жизни?


3

Наш пароход качало. Через иллюминаторы виднелись то клочки облачков,
то косяки пенившихся волн. Над ними вихрилась радужная пыль, Силы, которые
я все же накопил за месяцы госпитальной жизни, уходили, как вода сквозь