"Илья Захарович Вергасов. Останется с тобою навсегда... " - читать интересную книгу автора

сжался в комочек, пытаясь освободиться, уйти от давящего многотонного
груза, все мое "я" превращавшего в ничто...

Иногда меня точно втягивали в глубокий люк, наполненный
парниково-удушливым теплом. Я всем существом своим сопротивлялся, но что-то
было сильнее, и оно уволакивало меня в качающуюся духоту. И все же в этом
призрачном существовании в глубинах сознания временами вспыхивало ощущение
реальности бытия. Это был голос. Он что-то вещал, не знаю что, но он был,
был рядом, как моя собственная частица. Как спасительный якорь, не
позволявший оторваться от своего берега. Я не был один-одинешенек в
бездне... Выбравшись из нее, я увидел Семена, живого Семена Ивановича.
Глаза его, обведенные темными кругами, жалостливо смотрели на меня:

- Ох и помучили же вас, Константин Николаевич!

- Где я, Семен?

Щетинистые кончики усов Семена Ивановича дрогнули. Он приложил палец к
губам, требуя от меня молчания. Мужчина в белом халате присел на мою
кровать, взял руку, бросив на меня профессионально строгий взгляд:

- Запрещаю вам говорить, поворачиваться и даже думать. Вы будете
спать, спать. Теперь все зависит от вас. А нянька у вас замечательная.

Я осматривал палату. Она была просторная, с высоким окном, за которым
пошевеливались лапчатые листья чинары. Перевел взгляд на доктора.

- Вы в Баку, Константин Николаевич, в военном гарнизонном госпитале. -
Он посмотрел на часы. - Семен Иванович, за обедом!

Вошла сестра и, перехватив жгутом руку, сделала мне внутривенное
вливание. Семен Иванович покормил меня какой-то сладковато-кислой
болтушкой. Начали слипаться глаза, и я медленно окунался во что-то теплое,
ласкающее.

...Время исподволь входило в меня. Свет, звуки, запах", краски,
трехмерность вещей - все это как бы заново возвращалось. Словно птица,
распахнувшая надо мною свои огромные крылья, Семен Иванович защищал меня от
каждого дуновения ветерка, от испепеляющей жары, от всего того
постороннего, что могло бы помешать восстанавливать силы.

Настал день, когда меня усадили в постели. Я увидел свои ноги и
ужаснулся: как плети, кожа да кости. Врач перехватил мой взгляд:

- Все это наживное, друг мой. Пришло время сказать вам самое
существенное: у вас под ключицей сквозная пулевая рана. С самой раной мы
справились бы с меньшей затратой и ваших и наших сил. К сожалению, как это
довольно часто случается, вместе с раной вы получили гнойный плеврит. Он-то
и держал вас на привязи, вы долго не могли выйти из коматозного состояния.
И не исключена возможность его повторения. Мы более или менее вас