"Дмитрий Вересов. Черный ворон (Ворон 1) [B]" - читать интересную книгу автора

набралось бы десятка полтора. Отбор был строг, плата за обучение высока.
Именно там Алексея постигла первая любовь.
Наташа Богданович, дочь министра финансов недолговечной
Дальневосточной республики, училась вокалу и, как говорят, подавала
большие надежды. Алексей изредка аккомпанировал ей, а потом они вместе
стали готовить большую программу - Шуман, Рахманинов, Даргомыжский.
Алексей провожал Наташу домой через парк, где на деревьях почти круглый
год держались разноцветные листья, так что казалось, будто здесь навсегда
обосновалась осень. Они болтали о разных глупостях, смеялись, словно не
желая признаться самим себе, что между ними зарождается серьезное чувство.
Наташа, высокая, стройная, с удлиненным овалом лица и большими серыми
глазами, жила мечтой о сцене и совершенно не понимала политических
страстей обоих отцов, их томления по родине, которую сама она не видела ни
разу. Иногда обедая друг у друга, Захаржевский и Богданович спорили до
хрипоты о судьбах России и нередко переходили на личности. До кулаков,
правда, дело не доходило - старики спохватывались, выпивали мировую, но
уже через пять минут вновь орали друг на друга, бросая в лицо противника
факты, имена, цитаты...
- А расстрел Учредительного собрания? А казни заложников?..
- Тогда кто. по-вашему? Крикливые эсеры? Мартов с Даном? Или, может
быть, вовсе Милюков?..
- Да всех ваших Кагановичей поганой метлой! Тут я не могу не
согласиться с Костей Родзаевским...
- Но войну все-таки выиграл Сталин, и как вы ни крутите...
Как только начинались дебаты, Наташа решительно поднималась из-за
стола и шла к себе. За ней тут же следовал Алексей, и лишь терпеливая
Мария Николаевна, мать Наташи, да гости, если таковые были, оставались, но
в спор не вмешивались, за полной бессмысленностью этого занятия...
...Наташа, где ты? Да нет, точнее спросить, где я? Ты-то, скорее
всего, там же, где и была. Ходишь по утрам на базар, обихаживаешь мужа,
непременно хорошего человека, растишь детей - их у тебя не меньше двух,
это уж точно, - поешь по вечерам на любительских концертах и тоскуешь,
наверное, лишь о том, что не стала второй Неждановой, или Аделиной Патти.
А я...
Когда отцу прислали приглашение в советское представительство, уже
ставшее к тому времени консульством, при виде этой красивой бумажки старик
совсем потерял голову от счастья - особенно сразило его обращение:
"Уважаемый товарищ Захаржевский". Неделю он маялся, не находя себе места,
а в назначенный день с самого утра дежурил у консульства - все дожидался,
когда же его пустят. Алексей поторчал там вместе с ним некоторое время, но
потом ему все это надоело, и он отправился на занятия.
Возвратясь домой, он еще с лестницы услышал звуки патефона. В
гостиной отец танцевал сам с собой, держа в руке почти опорожненный бокал
с розовым китайским вином.
- Нет, ты подумай! - взвизгнул он, увидев сына. - Ты подумай! Какие
люди! Какие милые, очаровательные люди! Товарищем назвали, руку жали, в
кабинете на лучшее кресло посадили. А главное - главное, сказали, что
Родина прощает меня совершенно и готова принять назад в любое удобное для
меня время... Ты понял?
- Прощает? Позволь, как это - прощает? Ты же не совершил