"Джейн Веркор. Плот "Медузы"" - читать интересную книгу автора

На первый раз было, пожалуй, даже слишком много. Тут нельзя перегибать
палку: тише едешь - дальше будешь. Он подошел к окну полюбоваться Парижем,
с моего этажа город виден от Монпарнаса до Монмартра. Мы еще потолковали о
том о сем и договорились встретиться на будущей неделе. На прощанье он
улыбнулся мне доверчивой улыбкой, обаяние которой для него отнюдь не
секрет.



5

Прослушала всю запись первого сеанса от начала до конца. Поражает
искренность его слов и интонации, какая-то, я бы даже сказала, чрезмерная:
у него не было никаких причин для такой внезапной откровенности. Может,
это оборотная сторона его детской невропатии, реакция, вывернутая
наизнанку? Почти маниакальная потребность говорить правду в противовес
былой маниакальной потребности лгать? Надо проверить.
Теперь о том, что нас волнует, - о здоровье его жены, - не сохранились
ли у него остаточные явления его детской болезни, стремления любой ценой
внушить окружающим, что он тот, кем ему хочется быть и кем он быть уже
перестал, - то есть лучший ученик в классе? И ради этого в случае нужды он
не остановится перед тем, чтобы подделать чужой почерк. Тоже проверить.


Так-так. Что означает это переодевание? В прошлый раз на нем был синий
шерстяной костюм, строгий и подчеркнуто деловой. Сегодня - вельветовые
брюки и куртка серовато-бежевого цвета, что придает ему более
непринужденный, домашний вид. С какой целью он выбрал этот костюм? Может,
просто так, без всякого умысла? Что-то не верится.
Поздоровавшись со мной, подошел прямо к окну: "Невозможно налюбоваться
этим видом. Не правда ли?" Я подтвердила, подошла к окну, мы стали
смотреть вместе. Он подчеркнуто обращается со мной не как с врачом, а как
с другом. Далеко не всегда хороший признак. Некоторое время следует
подыгрывать, но при этом быть начеку.
Предоставила ему изливать свои восторги по поводу Парижа. Наконец он
сел, я спросила: "Начнем?" Движением руки ответил: "Пожалуйста". Закинул
ногу на ногу.
- Поговорим еще немного о вашем двоюродном брате Реми.
- А-а! Извольте!
- Я вижу, вы в восторге.
- Нет. Но если это на пользу...
- Итак, подытожим: этакий невозмутимый увалень, главное - "никаких
неприятностей", приспособленный к жизни, неглупый, усидчивый,
здравомыслящий - словом, примерный мальчик. Иначе говоря - зануда, верно?
- Как когда. Я вам уже говорил, во время игр мы отлично ладили друг с
другом. Отлично. Два сорванца. Проказливые, изобретательные. Но вдруг -
стоп, пора делать уроки, и вот он уже засел за учебники и тетради, молчит
- точно воды в рот набрал, сосредоточенный, прилежный, не голова, а
шахматная доска, каждая фигура на своем квадрате...
- Такое раннее честолюбие?