"Евгений Велтистов. Золотые весла времени, или "Уйди-уйди"" - читать интересную книгу автора - Это пройдет, - ответил я совсем взрослым тоном. - Ностальгия.
Ретро... Она взглянула на меня незащищенно. Мы танцевали с ней последний свой танец. - Знаешь, - сказал я, заглядывая в Нинины глаза из будущего, - ты станешь хорошей эстрадной певицей, а я - на самом деле - писателем. И мы больше не увидимся. - Почему? - Она удивилась. Ей дано было заглянуть только на два года вперед. - Спой, Нина! - попросил я. Она согласилась. И, едва умолк Утесов, зазвучал над лесом звонкий девичий голос. Без меня не забывай меня. Без меня не погаси в душе огня. Будет ночь. И будет новая луна. Нас будет ждать она. Она спела одну строфу. Никто не двинулся с места, не заговорил. Тишина опустилась на поляну. Все замерли, как на старом снимке. Вот он, в памяти и на самом деле: группка застывших в танце юных дачников, патефон на большущем пне, колонны сосен, фонарь луны. Я просигналил Ветру: - Собраться всем вместе! Мы встретились под сосной, озаренной лунным фонарем. С трудом вырвали физиономия. - Как хорошо, братцы-кролики! Кир, это ты? - тараторила она. - Ветер, почему ты печален? Писатель, успокойся! Алена, прими мои извинения. - И добавила: - Я готова. Я, братцы-кролики, счастлива... Алена не удержалась, чмокнула тетку в щеку. - Вот такой я тебя люблю! Когда мы проникали сквозь толстенную сосну, в середину ее ствола, раздался жизнерадостный голос Лены: - Как его? Гаврош? А-а, Гаврик! Наверное, он заждался нас в своем ящике. Слава богу, за вечер хоть одна судьба была решена. Суд памяти Я тайно вызвал Кира во двор. - Мне нужно на один час в сорок четвертый. 21 октября. Это важно. - Мы вдвоем? - спросил Кир. - Вдвоем. Там идет суд над убийцей. - Понял, - ответил Кир. - Делай, как я. Я положил ему руки на плечи. Точно помню эту дату:21 октября меня вызвали в суд в качестве свидетеля. В суде я никогда не был, не знал, что там говорят, и Лехины коньки не взял из-под лестницы. Карлуша признался в двух убийствах - девушки и старика, а убийство Лени Манина отрицал. Сейчас, именно сейчас, я исправлю |
|
|