"Евгений Велтистов. Золотые весла времени, или "Уйди-уйди"" - читать интересную книгу автора

Но не стал ничего пророчить: Нина все равно бы меня не послушалась.
Оглянулся на своих, крикнул:
- Алена, Кир, почему вы не танцуете? Гусевы, я вас просто не узнаю!
Алена и Кир с Гусевыми вошли в общий круг. Лена-полено бурно хохотала
где-то рядом, наслаждаясь неожиданно вернувшейся молодостью.
Ветер сменил скучную пластинку на бодрую, и мои плясуны "дали"
молодежный танец. Все так и уставились на них; никто до сих пор не видел,
как можно красиво и индивидуально танцевать, сопровождая ритм разнообразными
движениями,
а не просто хватать партнершу "за клешню" и за талию и шептать ей при
этом всякие глупости в ухо. Можно вот так: как Алена и Кир - на расстоянии и
вместе.
И тут кто-то из моих друзей запел под Утесова:

Бывали, бывали в жизни мечты,
Когда, когда грустили вы.
Твои глаза грустят,
Твои глаза грустят...

После слов: "Что-то я тебя, корова, толком не пойму" - раздалось
дружное: - Му-у-у...
Захваченная всеобщим легкомыслием Алена созорничала. Прокричала в ночь
голосом Аллы Пугачевой песню из ее репертуара:

Ах, мама, мама,
Ах, белая панама,
Роскошная панама,
А у меня на фото
Не лицо, а драма.

Сначала все словно онемели, потом опомнились, засмеялись, грянули
хором:

Ах, мама, мама, мама,
Ну, где твоя панама?..

А моя-то Пугачиха стоит довольная в окружении Гусевых и других
поклонников из сорок седьмого. Я хотел было крикнуть: "Алена, ты что это?"
Но передумал. К Алене подошла Нина, попросила: "Повтори, пожалуйста. Я
что-то этого номера не знаю..."
Что дальше пел трудяга-патефон?
Помню ликующий, распахнутый мир в песнях Орловой:

Радость поет, как весенний скворец.
Жизнь и тепла, и светла.
Если б имела я сотню сердец,
Все бы ему отдала...

Радость-то поет, как скворец, а мне почему-то грустно.
- Грустить не надо... - произнесла шутливо Нина, проходя мимо меня.