"Евгений Серафимович Велтистов. Ноктюрн пустоты" - читать интересную книгу авторазевоту даже у судьи. Рядом с ним на скамье подсудимых сидел собранный
молодой человек с седеющими висками - один из директоров "Петролеума". Я снимал свидетелей. Простым людям Италии было что сказать: многие и теперь были в бинтах и с повязками. Но когда привезли Джино, я взял средний, а позже общий план. Я видел Джино вчера и знал, что нельзя показывать его крупно без маски, иначе испортишь будущее. На скамью свидетелей сел старичок с румяным сморщенным лицом и в очках с одним темным стеклом. Джино на все вопросы отвечал кратко, разумно, и я записал все его ответы. Позже наложил хриплый голос на старые кадры с гипсовой маской и включил их в судебный репортаж. - Джино, дружище, - говорил я с ним накануне этого дня в больнице, - ты-то хоть понимаешь, как будешь жить дальше? - Я понимаю, я сирота. - Маленький, краснолицый, полуслепой карлик смотрел на меня живым глазом. - А как именно? - Мистер Бари, у меня несколько приглашений. Пока не знаю, у кого я буду жить. Я сел на койку, обнял Джино за плечи. - Ну а как цикада? Он мгновенно расцвел и превратился в прежнего симпатичного Джино. - Цикада? Она поет. Знаете, мистер Бари, какая она маленькая... А поет! В конце судебного процесса, после выпуска "Телекатастрофы", его усыновил телеграммой коммерсант из Канады. что он одинокий состоятельный человек. Через несколько дней объявилась нанятая будущим отцом няня. Я проводил ее и Джино в аэропорт. - Я всегда буду помнить вас, мистер Бари. - Джино бросился мне на шею. Вот и все. Репортаж окончен, господа! Подсудимым воздали по заслугам. Джино никогда не узнает, что король "Телекатастрофы" исчез с горизонта. Исчез из-за раненого мальчика. Из-за "паршивого мальчишки". Из-за него. Но зачем ему знать? Рано утром зазвонил телефон, и трубка голосом Бака спросила: - Это Бари? - Да, он. - Говорит Бак. Я задержал дыхание, не хотел с ним контактировать и оказался прав. - Бари, вы слышите меня? Вы уволены, Бари, за несоблюдение контракта. Я бросил трубку на рычаг. Все! Хватит с меня, Бак! Кончено с катастрофами! А в ушах звенело баковское выражение: "Жизнь хорошая штука, только очень дорогая..." |
|
|