"Евгений Серафимович Велтистов. Ноктюрн пустоты" - читать интересную книгу авторасмерти гораздо раньше... Но поэт шутил перед казнью и выглядел совсем
молодым. "Жизнист" - таким неуклюжим, шутливым, но точным словом называл он себя, свое мироощущение, поэтическое кредо. Он не знал, что его стихи зазвучат, как вечная зелень травы, что к ним допишут позже поэтически беспомощной, но мужественной рукой о злодее Брундибаре свои строки те, кто умчится, как и он, в неведомые земли: Синяя пасха. Белый сочельник. Мать Жолио тихо смеялась - теперь она состояла из смеха и голода. Отец лежал с закрытыми глазами и улыбался, разделяя победу сына и его друзей над человеком во всем черном - Брундибаром. ...Я и сейчас слышу голос деда Жолио, который браво распевает песню своего детства: Брундибар, Брундибар, сумасшедший, как пожар. - Мы его победили. Понимаешь? - слышу я вечно живого деда. - Единственным оружием - смехом! Он усмехается и продолжает рассказ. На его рисунках (я до сих пор храню некоторые рисунки деда) сначала исчезла старушка в доме напротив. Потом ее дочь. Наконец - отец. Их уносили ночью. Остались пустые кровати. И мальчик. Один в комнате. Незадолго до смерти родителей Жолио из квартиры внезапно выехали Бергманы. Они были оживлены, говорили о каком-то новом поселении, где живется еще лучше, но глаза взрослых были печальны. Мальчик проводил Еву до вокзала и видел, как отъезжающих построили в колонну и загнали под дулами автоматов в товарняк. - ...Я встретил как-то Карела Бергмана на трансатлантическом теплоходе, - рассказал мне дед Жолио, когда я подрос - Он располнел, обрюзг, но я его сразу узнал. Бергман никак не хотел признавать мальчика из Терезина, но потом, когда я упомянул о Еве, что-то в нем сработало, и он бросился ко мне с объятиями, как к старому приятелю, познакомил с молодой женой и маленькой дочерью. Мы напились в ту ночь до чертиков... Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг поднял голову, увидел худющего ювелира из Праги, резко спросил: "Бергман, а где твоя жена Анна, твоя дочь Ева?" Он отвернулся и молчал. "Бергман, это правда, что на них не хватило твоего золота, что они остались в печи крематория?.." Он молчал. Потом закрыл глаза ладонью, тихо произнес: "Это правда. Золота хватило только на меня..." - Я ушел... Война до самой смерти преследовала деда. Иногда он вскакивал посреди ночи и кричал: "Бомба!" Бомба спасла его. Когда девятилетнего Жолио увели из пустой квартиры на вокзал и погрузили с другими детьми в эшелон, он понял, что это |
|
|