"Иммануил Великовский. Человечество в амнезии " - читать интересную книгу автора

инстинкты также являются- родовым наследством.
Чем дольше сидел Фрейд у кушетки больного, чем больше он слушал и
размышлял, тем более убедительной становилась для него идея вины за
поступки, совершенные предками. Архетипы, связанные с предсуществованием
человека, остались Фрейду чужды: предок приобретал чувство вины, когда
происходило отцеубийство. Более того, он совершал свое деяние, нередко с
намерениями инцеста, чтобы вызвать в последующих поколениях потребность
повторять его вновь и страдать от чувства'вины, или по крайней мере
имитировать эту бессознательную потребность и все равно мучиться угрызениями
совести. Фрейду неведома была более значимая травма, которая могла бы стать
источником всеобщего чувства вины.
В работе "Из истории одного детского невроза" (1918) Фрейд объяснил
универсальный смысл некоторых символических выражений и различных фантазий,
обычно связанных с родительским коитусом и соответствующим кас-трационным
комплексом, коренящихся в настойчивых бессознательных воспоминаниях об
архаических ситуациях. "Мы должны наконец подготовить себя к принятию
гипотезы о том, что психические следы первобытного периода стали
унаследованным достоянием, которое в каждом новом поколении взывает не к
усвоению нового, а только к пробуждению... Мы обнаруживаем, что в
большинстве значимых ситуаций наши дети реагируют не в соответствии с их
собственным опытом, а инстинктивно, как животные, в той манере, которая
может быть об-ьяснена только как филогенетическое наследие"1. Невротическое
состояние возникает в результате резкого выброса травматических
воспоминаний, унаследованных от предшествующих поколений. "Ранняя травма -
защита - вытеснение - выброс невротической патологии - частичное возвращение
вытесненного. Такова формула, которую мы вывели для трактовки развития
невроза. Теперь читателю предлагается сделать следующий шаг и предположить,
что в жизни человеческого рода было нечто подобное происходящему в жизни
индивидуумов: к примеру, ситуации сексуальной агрессии, которые оставляют
после себя неизгладимые последствия, но в то же время большей частью
вытесненные и забытые. После продолжительного скрытого периода они приходят
в действие и вызывают явления, подобные по своей структуре и значению
симптомам болезни"2.
Здесь Фрейд отвел равные по значению роли личностной и наследственной
травме: "Как правило, возникает сочетание обоих факторов:
конституционального и случайного. Чем сильнее первый, тем увереннее травма
приведет к фиксации и оставит позади нарушения развития; чем сильнее травма,
тем более определенными будут ее разрушительные последствия, даже если сфера
инстинктов в состоянии нормы"1.
Но может ли сфера инстинктов быть в состоянии нормы, если каждый
представитель человеческого рода несет в себе травматический опыт
предшествующих поколений? Фрейд еще не пришел к ясности. Избегая
пользоваться какими-либо терминами и идеями Юнга, он определил понятием "к!"
бессознательную сферу личности, вместилище филогенетического и
инстинктивного наследственного, а также и личностного опытов и всякого рода
реакций, которые вытеснены и забыты в связи с присущим им травмирующим
характером. "Оно ("к!") содержит все унаследованное, имеющееся к моменту
рождения и лежащее в основе конституции - следовательно, прежде всего
инстинкты, которые берут свое начало в соматической организации и получающие
свое первоначальное психическое выражение здесь (в "к!") в неизвестных нам