"Макс Вебер. Социология. Часть 2" - читать интересную книгу автора

теперь явлением массового характера. Когда речь идет об объяснении данного
явления, и мы стремимся понять, чем же социально-экономические отношения
нашей культуры отличаются от аналогичных явлений культур древности, где
обмен обладал совершенно теми же типовыми качествами; когда мы,
следовательно, пытаемся понять, в чем же состоит значение "денежного
хозяйства", тогда в исследование вторгаются логические принципы, совершенно
гетерогенные по своему происхождению: мы, правда, пользуемся в качестве
средства изображения теми понятиями, которые предоставляет нам изучение
типовых элементов массовых явлений экономики, в той мере, в какой в них
содержатся значимые компоненты нашей культуры. Однако каким бы точным ни
было изложение этих понятий и законов, мы тем самым не только не достигнем
своей цели, но и самый вопрос, что же должно служить материалом для
образования типовых понятий, вообще не может быть решен "непредвзято", а
только в зависимости от значения, которое имеют для культуры определенные
компоненты бесконечного многообразия, именуемого нами "денежным обращением".
Ведь мы стремимся к познанию


375

исторического, то есть значимого в индивидуальном своеобразии явления.
И решающий момент заключается в следующем: лишь в том случае, если мы
исходим из предпосылок, что значима только конечная часть бесконечной
полноты явлений, идея познания индивидуальных явлений может вообще обрести
логический смысл. Даже при всеохватывающем знании всего происходящего нас
поставил бы в тупик вопрос: как вообще возможно каузальное объяснение
индивидуального факта, если даже любое описание наименьшего отрезка
действительности никогда нельзя мыслить исчерпывающим? Число и характер
причин, определивших какое-либо индивидуальное событие, всегда бесконечно, а
в самих вещах нет признака, который позволил бы вычленить из них единственно
важную часть. Серьезная попытка "непредвзятого" познания действительности
привела бы только к хаосу "экзистенциальных суждений" о бесчисленном
количестве индивидуальных восприятий. Однако возмож- | ность такого
результата иллюзорна, так как при ближайшем рассмотрении оказывается, что в
действительности каждое отдельное восприятие состоит из бесконечного
множества компонентов, которые ни при каких обстоятельствах не могут быть
исчерпывающе отражены в суждениях о восприятии. Порядок в этот хаос вносит
только то обстоятельство, что интерес и значение имеет для нас в каждом
случае лишь часть индивидуальной действительности, так как только она
соотносится с ценностными идеями культуры, которые мы прилагаем к
действительности. Поэтому только определенные стороны бесконечных в своем
многообразии отдельных явлений, те, которым мы приписываем общее культурное
значение, представляют для нас познавательную ценность, только они являются
предметом каузального объяснения. Однако и в каузальном объяснении
обнаруживается та же сложность: исчерпывающее каузальное сведение какого бы
то ни было конкретного явления во всей полноте его действительных свойств не
только практически невозможно, но и бессмысленно. Мы вычленяем лишь те
причины, которые в отдельном случае могут быть сведены к "существенным"
компонентам события: там, где речь идет об индивидуальности явления,
каузальный вопрос - вопрос не о законах, а о конкретных каузальных связях,