"Макс Вебер. Образ общества" - читать интересную книгу автора

знанием. Попытаемся на примере ряда подобных благ уяснить типические
явления, в той или иной форме встречающиеся в самых различных религиозных
этиках. Когда пророчество спасения создало общины на чисто религиозной
основе, то первой силой, с которой оно вступило в конфликт и которая могла
опасаться потери своего влияния, была родовая общность. Кто не может
отречься от членов своей семьи, отца или матери, тот не может быть учеником
Христа: "Не мир пришел я принести, но меч", - сказано в этой (причем только
в этой) связи3. Нет сомнения в том, что подавляющее большинство всех религий
регламентировало также и внутримирские связи. Однако то, что спаситель,
пророк, священник, духовник и брат по вере должен стать верующему ближе, чем
кровные родственники или члены семьи как таковые, считалось тем в большей
степени само собой разумеющимся, и тем больше, чем серьезнее и глубже
воспринималась цель спасения. Посредством хотя бы относительного обесценения
этих отношений и разрыва магических связей и замкнутости родственных союзов
пророчество создало, особенно там, где оно превратилось в сотериологическую4
религиозность общин, новую социальную общность. Внутри нее оно разработало
этику религиозного братства. Сначала просто перенимались исконные принципы
социально-этического поведения внутри "союза соседей" - в сообществе
деревенских жителей, членов рода, цеха, участников военного похода,
мореплавателей, охотников. Однако здесь действовали два элементарных
принципа- 1) двойственность внутренней и внешней морали и 2) для внутренней
морали - простое соотношение: "Как ты мне, так я тебе". Экономическое же
следствие этих принципов гласило: братская помощь в беде в пределах морали
действует внутри сообщества, т. е. бесплатная передача в пользование,
беспроцентная ссуда, гостеприимство и поддержка неимущего имущим и знатным
членом сообщества; безвозмездная работа на земле соседа или господина за
содержание. Все это, конечно, в соответствии не с рационально продуманным,
но скорее с эмоционально окрашенным принципом: того, чего сегодня не хватает
тебе, может завтра не хватить мне. Отсюда и запрет торговаться с членом
сообщества (при обмене или ссуде) и длительно его 12
порабощать (например, вследствие неуплаты долга), что допустимо лишь в
сфере внешней морали, в отношениях с чужими. Общинная религиозность
восприняла эту древнюю экономическую этику соседских отношений и перенесла
ее на отношение к собрату по общине. Помощь, оказываемая знатными и богатыми
вдовам и сиротам, больным и неимущим братьям по вере, в частности подаяние
богатых и знатных, от которого экономически зависели святые певцы и колдуны,
а также аскеты, стала основной заповедью всех этически рационализированных
религий мира В частности, конститутивным принципом взаимоотношений верующих
было в пророчествах спасения общее всем его последователям действительно или
постоянно грозящее им внешнее или внутреннее страдание. Чем рациональнее и
этически сублимированнее воспринималась идея спасения, тем большую
внутреннюю и внешнюю действенность обретали эти выросшие из этики соседских
союзов заповеди. Во внешних отношениях они возвысились до коммунизма,
основанного на братской любви, внутренне-до чувства милосердия, любви к
страждущему как таковому, любви к ближнему, к человеку и, наконец, к врагу.
Узы веры, ограничивающие проявление чувств пределами общины, а вслед за тем
и самый факт ненависти как таковой, предстали в свете концепции мира как
юдоли незаслуженного страдания в виде следствий того же несовершенства и
испорченности всего эмпирического, порождающего и само страдание. Чисто
психологически в одном и том же направлении здесь действовала своеобразная