"Макс Вебер. Образ общества" - читать интересную книгу автора

особой сферы казался все более резким и неразрешимым, - потребность в
"спасении" реагировала следующим образом: чем систематичное становилось
размышление о "смысле" мира, чем рациональнее был самый этот мир в своей
внешней организации, чем сублимированное было осознанное переживание его
иррационального содержания, тем более удалялось от мира, от упорядоченности
жизни специфическое содержание религиозности. И к этому вело не только
теоретическое мышление, направленное на расколдование мира, но именно
попытка религиозной этики практически рационализировать мир в этическом
смысле. И, наконец, в свете этого конфликта к мирскому отсутствию братства
стали относить и специфически интеллектуальные, мистические поиски спасения.
С одной стороны, эта харизма была доступна отнюдь не всем, и поэтому она по
своему смыслу являла собой аристократизм высшей потенции 36
- аристократизм религиозного спасения. И внутри рационально
организованной для профессиональной деятельности культуры вообще не
оставалось места для акосмического братства (исключение составляли
экономически независимые слои): попытка вести в технических и социальных
условиях рациональной культуры жизнь Будды, Иисуса, Франциска заранее
обречена на неудачу. Отдельные виды этики спасения в прошлом с их отрицанием
мира могут быть отнесены к самым различным разделам чисто рационально
конструируемой здесь шкалы. Помимо многочисленных конкретных обстоятельств,
от которых это зависело и выявить которые в теоретическом построении
невозможно, определенную роль играл также и рациональный элемент - структура
той теодицеи, посредством которой метафизическая потребность найти в этих
непреодолимых различиях, несмотря на все, некий общий смысл, воздействовала
на само осознание этих противоречий. Из трех видов теодицеи удовлетворить
эту потребность мог в достаточной степени дуализм. Испокон веку и во все
времена сосуществование и противопоставление силы света, истины, чистоты и
добра силе тьмы, лжи, нечисти и зла были в конечном итоге только
систематизацией магического плюрализма духов и их разделения на добрых
(полезных) и злых (вредных), предварительной ступенью к противопоставлению
богов и демонов. В учении Заратустры - той пророческой религии, которая
наиболее последовательно провела данную концепцию, дуализм непосредственно
примыкал к магической противоположности "чистого" и "нечистого", включившей
все добродетели и пороки. Это означало отсутствие веры во всемогущество
Бога, пределом которому служила противостоящая ему сила. И действительно,
теперешние последователи зороастризма (парсы) в самом деле отказались от
дуализма, так как постоянно ощущать эту границу было невыносимо. Если в
наиболее последовательной эсхатологии мир чистого и мир нечистого, из
смешения которых произошел противоречивый эмпирический мир, навсегда
разделены на два царства, то в наши дни надежда на спасение приводит к вере
в победу Бога чистоты и добра, подобно тому как в христианстве Спаситель
побеждает дьявола. Эта непоследовательная форма дуализма вошла в народное,
по всему миру распространенное представление о рае и аде. Оно позволяет
восстановить суверенную власть Бога над злым духом, которого он сам
сотворил, считать, что тем самым спасено всемогущество Бога; однако,
сохраняя веру в во всеведение Бога, приходится явно или скрыто жертвовать
полнотой Его любви, которой невозможно приписать создание силы радикального
зла, тем более допущение греха и вечных мук ада, уготованных сотворенному
Богом конечному 37
созданию за его грехи во временной жизни. Последовательнее было бы