"Ирина Николаевна Васюченко. Голубая акула " - читать интересную книгу автора

в насмешку носивший разудалую фамилию Залетный, был на редкость бестолков.
Но долго теряться в догадках не пришлось. По гимназии пошли слухи, что
директор заказал невиданный аквариум. Он якобы стоит уйму денег, но купец
Пряхин, родитель какого=то второклассника, взял расходы на себя. А господин
в сером --- большой знаток морских животных, он=то всем и заправляет. Узнав,
что происходит, мы тотчас утратили интерес к понятному отныне и
прозаическому устройству, упрятанному под зеленой тканью. И вот наконец...


* * *
Глава третья. РЫБА

Давеча дремота сморила меня на полуслове. Забавно. Я ведь втайне
опасался, что возврат в прошлое будет мучительным. Ничуть не бывало!
Оказалось, это почти весело: припоминать лица, подробности, подбирать слова,
стараясь выразить то, что годами лежало на сердце глухим невыразимым
бременем. Может статься, рассказывая самому себе страшную сказку своей
молодости, я развею ядовитые чары, действие которых не переставал ощущать с
тех самых пор?
Боже мой, ну о чем я толкую? Как будто это, подобно прочему, не
потеряло значения! Под утро опять болело сердце. Отравлен я былыми горестями
или нет, оно решительно намекает, что ему надоело. Ноет, щемит, просится
куда=то на волю из ржавой клетки.
Каким древним стариком я себя чувствую! А ведь в сущности... Нынче
поутру, поглядев в окно, как хозяйка величаво прощается на пороге со своим
соседом и обожателем Чабановым, я вдруг сообразил, что сей покатиловский
сатир постарше меня. Положим, недалек, а куда как успешен: боек, речист,
самонадеян. Жаль, что подобный субъект мог втереться в милость к такой
женщине, как Ольга Адольфовна. Но что роптать попусту? Кого осуждать? Она
пышна, свежа, назло бедам полна жизни, но годы уходят, а ждать=то нечего. Ей
уж под сорок. Этот Аркадий Петрович ухаживает как умеет, петушится, даже с
Мусей умудрился поладить. Чертенок его, похоже, презирает, но и благоволит
свысока.
И главное, ежели не Чабанов, так кто? Может быть, Тимонин? Помнится, он
со своим заиканьем однажды попытался отпустить хозяйке учтивый комплимент.
Взволновавшись с непривычки, бедняга выговаривал его так долго, что с
Аркадием за это время можно было уже выспаться. Что прикажете делать
вдовушке? Не среди же конторских инвалидов искать друга сердца. Господин, то
бишь товарищ Мирошкин откровенно туп и неотесан. К тому же на него имеет
виды Домна Анисимовна Марошник, а с ней шутки плохи. Корженевскому седьмой
десяток, Миршавка - просто шут гороховый...
Мирошкин, Марошник и Миршавка - казалось бы, сочетание сие достойно
дурацкого анекдота. А вот же свела судьба! Она, матушка, тоже пошутить
любит, и не всегда тонко. Взять хоть меня, чем не персонаж фарса? Хорош,
нечего сказать! Ближних походя производит в дураки да шуты, сам на ладан
дышит, а туда же: позавидовал чабановскому счастью. Подглядывает со скуки за
чужою жизнью, благо вместо замочной скважины целое окно первого этажа, по
весеннему времени приоткрытое. Сплетничает сам с собой в тиши, с позволенья
сказать, возвышенного уединения. Стыдно, брат. Что тебе до Ольги? Дал бы
Господь сил на еще одно лето, и то спасибо.