"Аркадий Николаевич Васильев. В час дня, ваше превосходительство " - читать интересную книгу автора

положения. Мне все равно, я это хорошо чувствую, живьем из Чрезвычайки,
извините, из ВЧК, не выбраться. Мне обязательно быстренько сотворят вечную
память, где ни печали и ни воздыхания [21] и жизнь бесконечная: одним
словом, по-нонешнему, шлепнете! Кто я для вас? Самый что ни на есть
зловредный элемент, спекулянт, как вы изволили давеча выразиться,
контрреволюционер! Не все ли мне равно, за что меня жизни лишать: за одну
вину или за пять? Стоит ли упрямиться в признаниях? Нет у меня никакого
расчета и даже смысла. А самое главное, молодой человек, извините, гражданин
следователь, жизнь моя меня мало интересует. Я бы не сказал, что
окончательно, но, во всяком случае, почти. Вы изволили улыбнуться,
предполагаете, что я вроде такую методу для оправдания или, еще того хуже,
для возбуждения жалости избрал, так вы, извините, ошибаетесь. Я на самом
деле перестал хотеть жить...
Андрею вдруг почудилось, что он с Артемьевым разговаривал раньше, много
лет назад.
- Ничего такого, что бы привлекало меня к жизни, у меня, гражданин
следователь, нет: ни жены, ни детей, никакой постоянной привязанности.
Конечно, я не монах, женский пол люблю...
- Вы упоминали об этом, - заметил Андрей.
И добавил, как говорил на допросах Мальгин:
- Это для следствия не существенно. Вы лучше расскажите, где находили
продукты для спекуляции?
- Справедливо изволили заметить, именно нашел! На прошлой неделе
препожаловал ко мне неизвестный гражданин кавказского обличия и предложил
купить весь этот провиант. Цена оказалась сходная, ну я и рискнул...
- Для перепродажи?
- Никак нет, для подарка. Я вам докладывал про женский пол. Августа
Ювенальевна Грибушина - последнее мое увлечение. Познакомились мы с ней в
самый канун войны в поезде, едучи из Минеральных Вод. Тогда она изволила
ехать с супругом, подполковником Грибушиным. А после известного
Брусиловского прорыва Августа Ювенальевна овдовела. С тех пор мы с ней в
большой дружбе состояли. Потом один, затем другой переворот, мне в гости
ездить стало несподручно, а ей просто немыслимо, ну и чувства, конечно,
охладели. Она в Москву вырвалась, погостила недельку, но костер наш больше
не разгорелся. Очень мне ее стало жалко - похудела от недоедания,
побледнела. Я все ей и отдал, [22] что от кавказского человека приобрел.
Если бы не попались, ей бы, голубушке, хватило продовольствия до полной
победы...
- До какой победы?
- Как в газетах пишут - до полной победы пролетарской революции во всем
мире, когда не будет ни богатых, ни голодных...
- Вы думаете, что я вам поверю?
- А я знаю, что вы ни одному моему слову не верите, но это уж ваше
дело. Только я показываю всю правду, прямо раздеваю свою душу перед вами до
полной светлости...
- Предположим. Тогда объясните, как вы получили ордер на вагон,
разрешение на выезд и почему около гроба оказались посторонние, как вы
заявили, люди?
- Очень просто: не подмажешь - не поедешь...
- Кого вы смазывали и чем?