"Иван Василенко. Подлинное скверно" - читать интересную книгу автора

ума, увлеченный велогонками, он по-прежнему стучал своим молоточком по листу
железа или наводил тампоном глянец на музыкальной шкатулке. Даже когда
огромные афиши объявили о приезде знаменитого спортсмена Уточкина и все
устремились на велодром, чтобы увидеть непобедимого гонщика, Павел Тихонович
не покинул своей мастерской.
Но вот к нам в город прибыл голландец Кейп и на своем велосипеде с
узкими желтыми шинами принялся шутя обгонять и чемпиона города
Заднепровского, и гастролировавшего здесь чемпиона Одессы Славоросова.
Рассказывали, что велосипеду голландца была придана небольшая металлическая
коробка, но, безусловно, это не был мотор: голландец так же нажимал ногами
на педали, как и все другие гонщики. Что за коробка? Почему на последнем
круге, когда оркестр исполняет галоп и все зрители вскакивают с мест и
неистово орут: "Заднепровский, жми, жми, жми!" - велосипед голландца точно
нечистая сила подхватывает, а Заднепровский, как равно и одессит, сразу
оказываются на четверть круга позади иностранца? Что в коробке голландца? Не
черт ли? "Это интересно", - сказал Павел Тихонович и, захватив меня с собой,
отправился наконец к месту гонок.
С большим трудом удалось нам перекупить два билетика и протиснуться на
велодром. А там уже собрался весь город. День был нестерпимо жаркий. Люди
обмахивались веерами, шляпами, газетами. Пока состязались второстепенные
гонщики, Павел Тихонович читал "Русские ведомости" и только изредка бросал
на трек рассеянный взгляд.

Но вот к старту подкатили наш белобрысый чемпион Заднепровский,
массивный веснушчатый одессит Славоросов и худой и длинный, как жердь,
голландец. Павел Тихонович сложил газету, сунул ее в карман пиджака и
скрестил руки, приготовившись наблюдать. "У тебя слух поострей, - шепнул он
мне, - не донесется ли сквозь музыку какое-нибудь постукивание или
стрекотание из коробки иностранца?" Я навострил уши. Три с половиной круга
гонщики шли рядом, но тут зазвонили в колокол, духовой оркестр с печального
вальса перешел на стремительный галоп, чемпионы и голландец напряглись,
пригнулись к рулю, и велосипед с таинственной коробочкой точно вихрем
отнесло от двух других машин. Ни стрекота, ни стука я не услышал.
Заднепровский и Славоросов потребовали, чтобы голландец тут же, у финиша,
раскрыл свою коробку. Но победитель обругал их на всех европейских языках и
укатил с велодрома, а потом и из города. Так никто и не узнал, какой черт
помогал иностранцу.
Павел Тихонович вернулся в свой сарайчик и, отставив коляски и примусы,
принялся что-то вычерчивать на листе желтой оберточной бумаги. Дня через три
он сказал:
- Все ясно: шестерни, подшипник, передаточный механизм, пружина...
Можно сделать еще и лучше, можно сделать так, что заряжаться будет при
движении, силой инерции. Но, чтоб все части отлить и выточить, чтоб все
испытать в лабораториях, а потом и в работе, надо, по крайней мере,
семьдесят пять рублей. А где их взять?
Павел Тихонович собрал все свои чертежи и расчеты и отправился к
Заднепровскому. Чемпион города, как, впрочем, и все горожане, не сомневался
ни в умелости, ни в честности Павла Тихоновича; он выслушал его с живейшим
интересом, обругал голландца не менее энергично, чем тот его, но когда
изобретатель назвал сумму предстоящих расходов, то только горестно головой