"Иван Василенко. Подлинное скверно" - читать интересную книгу автора

безжизненным лицом. Все встали и поклонились ему. Севастьян Петрович сделал
такое движение, будто тоже намеревался встать или, по крайней мере,
привстать, но так и не поднялся, только выжидательно посмотрел на вошедшего.
Тот передал Севастьяну Петровичу какую-то папку, Тимошке приказал ржавым
голосом:

- Ступай за завтраком. По дороге купи сифон с сельтерской. - Тимошка
опрометью бросился к двери. - А вы, повел вошедший по моему лицу строгим
взглядом, - следуйте за мной.
В душу мою будто холод проник. Я встал и покорно пошел за зеленым
мундиром. И мне почему-то казалось, что впереди меня движется не живое
существо, а нечто сделанное из папье-маше, хотя и способное видеть, слышать
и приказывать. В коридоре мы подошли к двери с табличкой "Секретарь".
Зеленый мундир повернул ключ в двери и перешагнул порог. Я за ним. Он сел в
кресло за письменный стол, будто пополам перегнулся, и с минуту молча
смотрел на меня тусклыми глазами. Затем все так же ровно и безжизненно
проговорил:
- Я согласился принять вас в канцелярию по рекомендации моего
помощника, а вашего теперешнего непосредственного начальника, титулярного
советника Севастьяна. Петровича Коровина. Вы окончили городское
четырехклассное училище - значит, получили достаточное образование. Но
никакое образование не может заменить старания. Без старания невозможно
продвижение по службе. Вам положено жалованье - семь рублей пятьдесят копеек
в месяц и, кроме того, соответствующая доля братских. Старайтесь. - Он
помолчал, не сводя с меня безжизненного взгляда, и приказал: - Идите на свое
место.
Я вернулся в канцелярию и сел на свое место.
- Внушил? - язвительно спросил худющий - Чего так быстро? Мне сорок
минут внушал.
- Степень образования разная, - пояснил табачный. - Тебя из второго
класса выгнали, а он профессор. - И опять сморщил лицо так, что трудно было
понять, то ли он хочет чихнуть, то ли засмеяться.
- Снимите копию, - сказал Севастьян Петрович и подал мне новую папку.
Вернулся Тимошка. В одной руке у него был стеклянный сифон с
сельтерской водой, а в другой - синий эмалированный судочек, увязанный в
чистую салфетку. Оглядываясь на дверь, Тимошка развязал салфетку, вынул из
судка кусочек жареного мяса и, не разжевывая, второпях проглотил его.
Облизнул свои толстые губы, подставил рот под трубочку сифона и нажал на
рычажок. Сельтерская зашипела.
- Тимошка, поменьше - заметит, - предупредил худющий
- Тебя, Тимошка, судить надо, - из своего угла сказал табачный. - По
Уголовному уложению о наказаниях. За систематическое воровство пропитания у
самого секретаря мирового съезда, коллежского асессора Крапушкина.
- И сколько я тут съел! Кусочек! - обиделся Тимошка. - Когда за все
судить, так и судей не хватит.
- Чего другого, а судей, брат Тимошка, на наш с тобой век хватит. А ты
вот что: если уж крадешь, то хоть делись с Касьяном. Видишь, какой он
сухопарый.
Худющий презрительно фыркнул:
- Надо мне его кусочек! Прошлый раз, как поделили братские, я зашел в