"Борис Львович Васильев. Прах невостребованный " - читать интересную книгу автора

Николаевичу и Оле.
Твой Федра".
"27 ноября 16 г. № 45
Э, Женек, так не годится: ты мне пишешь с промежутками по 3 недели. А
теперь мне твои письма необходимы, как воздух, хотя бы потому, что противник
повел более решительное наступление. На днях получил очень миленькое письмо
от Кл. Ив., в котором она смиренно сожалеет о том, что принуждена была
подать прошение об отчислении из моего жалования известной части ей.
Плакала, хотела изорвать это прошение, но... подписала. Не правда ли, какая
трогательная картина!
За книги - огромнейшее спасибо, но когда я их получу, один Аллах знает:
почта завалена рождественскими подарками. Павлуше скажи, чтобы он обождал
называть тебя "генеральшей": у нас циркулируют упорные слухи, что все
наградныя представления за 18-е сент. будут отклонены, за исключением тех
офицеров, которые были убиты. Если это правда, то не жалею, что не получу,
но уж что-нибудь в виде компенсации за ад 18 сент. получу непременно! Крепко
целую тебя, Женек, пиши. Привет Оле.
Навеки твой Федра".
"30 ноября 1916 года № 46
Дорогая, у меня как-то странно щемит сердце: уж не случилось ли чего с
тобой? Если бы я был где-нибудь в России, сейчас отправил бы тебе
телеграмму, а то вот изволь теперь ожидать, когда получишь от тебя ответ.
Скучно теперь у нас. Опасности почти никакой, только грязи еще больше: спишь
почти не раздеваясь. Хоть бы весна скорее приходила: там начнутся бои, и
время быстрей зашагает. Смотришь, ранят - поеду в Москву, увижу мою
беляночку, а то, ей-Богу, скука заела. Главное, читать нечего. Твои книги
еще не получил, а моя единственная немецкая книга уже давным-давно
прочитана. Пасьянс, и тот надоел! И лень какая-то дурацкая тут. Вот покуда
стоим на позиции, я сплю этак по 11-12 часов, от скуки даже курить бросил:
все-таки развлечение - немного поломать себя. Мне так хочется придраться к
чему-нибудь. Если бы я был вот в данный момент в Москве, то обязательно
раздразнил бы тебя, мою серьезную, умную, практичную, здравомыслящую и, в
конце концов, неизвестную. Ты еще не разсердилась на меня? А, впрочем, ведь
у тебя не кровь течет в жилах, а вода, да и вода-то дистиллированная! Ведь
правда? А позвольте спросить, милостивая государыня, почему Вы так редко
пишете? Покорнейше прошу обстоятельно по сему вопросу ответить, в противном
случае я молчу. Не хочу больше писать.
Целую только один раз... Ну, уж так и быть: еще раз. Сейчас лягу и буду
мечтать о тебе. Хоть на мгновение увидеть бы тебя, Женек! Привет Павлу Ник.
и Оле.
Твой Федра. Твой!.."
"16 декабря 16 г. 11 час. 15 мин. № 47
Прости, голубка, что больше двух недель не писал тебе - я только
сегодня выписался из дивизионного лазарета, откуда писать запрещено: я был
болен паратифом. И сейчас еще не вполне оправился, и если бы полк не
выступал сегодня на позиции, то еще полежал бы. Книги получил, посылку тоже,
за что тебя крепко целую. Кл. Ив. подала через Елецкого воинского начальника
прошение о, так сказать, принудительном отчуждении части моего содержания в
ея пользу; это прошение уже получено здесь, и командир полка прислал его
мне. Сегодня был в штабе полка и осторожно прощупывал, какое впечатление это