"Борис Львович Васильев. Прах невостребованный " - читать интересную книгу автораногу с раздроблением бедра - возможно, что ногу отнимут.
Последнее письмо я не успел окончить, потому что нас вызвали на линию огня. Добрался где бегом, где ползком до хода сообщения: грязь, жидкая вонючая грязь до колен (все время перед этим шел дождь). Пули, как раздраженныя пчелы, жужжат кругом, с каким-то чмоканьем впиваясь в землю. Снаряды звенят в воздухе и поднимают при своем разрыве громадные столбы комков земли, пыли, осколков. Разыскал командира баталиона. На 2 ч. дня назначена атака: началась артиллерийская подготовка. Дрожь пробегает по спине при одном воспоминании об этих минутах. Трудно, невозможно даже себе представить, что происходит перед атакой и в момент атаки на передовых позициях. Сплошной гул, треск, гром, вой - все тело бьет, как в лихорадке, во рту пересыхает, губы слипаются, в голове, в ушах какой-то звон, клочки мыслей, самых неожиданных иногда, абсурдных проносятся в сознании. Я почему-то вспомнил нашу прогулку в Сокольники. Свисток - сигнал к атаке. Перевалились через бруствер окопа, замешательство среди стрелков... Буду краток: не хочется припоминать, воспроизводить в сознании переживания - так они ужасны! Скажу только, когда шли в атаку, Емельянчик был от меня в 15-ти шагах. Разрыв снаряда, и осколком ему разбило бедро: меня только подбросило и ударило о землю. И теперь еще больно спину и ноги. Две другия раны Емельянчик получил, уже когда полз обратно к своим окопам. Теперь наш полк сменили - мы, может быть, с недельку отдохнем, а там опять, что Бог даст. Да, Женек, откровенно говоря, я не прочь вернуться бы в Ярославль - хоть на минутку, увидать тебя, моя дорогая! Помолись когда-нибудь, Женек, за счастливый исход моей боевой жизни: я тоже в душе ежеминутно молюсь. Стоишь здесь лицом к лицу со смертью и искренне веришь в Ах, как хочется к тебе!.. Наш полк потерял в боях 8-9 авг. немного - приблизительно столько процентов, сколько твоей матушке лет. В бой вышло 33 офицера, вернулось 15. Сейчас над головою гудит австрийский аэроплан и корректирует стрельбу по нашему тылу. Крепко целую тебя, Женек. Передай привет Абрамовым и Оле. Твой Федра". "12 августа 16 г. № 10 Дорогая Женек! Сегодня в 7 ч. вечера опять выступаем в окопы - надолго ли? Пока полное затишье, не слышно ни артиллерийской, ни ружейной перестрелки: очевидно, на нашем боевом участке начинается позиционная война; опасности при такой войне, конечно, меньше, но нервы треплются, пожалуй, не меньше, чем в наступлении. Мы после боев надеялись на более или менее продолжительный отдых, но вчера к нам прибыл командир корпуса. Выстроили остатки полка, корпусный поздоровался, сказал хвалебную речь, попросил, между прочим, прощения у стрелков, что не поддержал своевременно лихой атаки нашего полка, расцеловал командира полка и уехал на своем автомобиле, а об отдыхе и пополнении - ни звука. Подожди, Женек, пообедаю, а то деньщик пристает. Да, Женек, я как-то просил тебя прислать мне папирос. Так вот, если будешь присылать, то не забудь прислать и карты. Ту колоду я потерял во время боя, а купить здесь негде: без пасьянса скучно! Эти бои были очень тяжелы и опасны, а наград за них мы не получим, |
|
|