"Алексей Варламов. Александр Грин " - читать интересную книгу автора

скверно. "Играть я любил больше один, за исключением игры в бабки, в которую
вечно проигрывал..." Или: "За все хватаясь, ничего не доводя до конца,
будучи нетерпелив, страстен и небрежен, я ни в чем не достигал совершенства,
всегда мечтами возмещая недостатки своей работы. Другие мальчики, как я
видел, делали то же самое, но у них все это, по-своему, выходило отчетливо,
дельно. У меня - никогда".
То же самое относилось и к работе, когда мальчик стал заниматься
переплетным делом с целью поднакопить: "Одно время у меня было порядочно
заказов; будь мои изделия сделаны тщательнее, я мог бы, учась, зарабатывать
пятнадцать-двадцать рублей в месяц, но старая привычка к небрежности,
поспешности сказалась и здесь, - месяца через два моя работа окончилась".
Ладно работа. Она делалась из-под палки, с отвращением, это понятно. Но
вот, казалось бы, совсем другое - охота, которой Грин увлекся еще на десятом
году жизни: "...не пил, не ел; с утра я уже томился мыслью: "отпустят" или
"не отпустят" меня сегодня "стрелять"". Но и здесь он оставался верен себе:
"Не зная ни обычаев дичной птицы, ни техники, что ли, охоты вообще, да и не
стараясь разузнать настоящие места для охоты, я стрелял во все, что видел: в
воробьев, галок, певчих птиц, дроздов, рябинников, куликов, кукушек и
дятлов... Несмотря на мою действительную страсть к охоте у меня никогда не
было должной заботы и терпения снарядиться как следует... Неудивительно, что
добычи у меня было мало при таком отношении к делу... Впоследствии в
Архангельской губернии, когда я был там в ссылке, я охотился лучше, с
настоящими припасами и патронным ружьем, но небрежность и торопливость
сказывались и там".
Просто тридцать три несчастья! Недоросль, Митрофанушка, Обломов, если
только не наговаривал на себя сам с некоей целью, если не только не создавал
легенду наоборот в противовес тем байкам и мифам, что шли за ним по пятам
всю его жизнь.
Каждый писатель - это миф. Грин - миф в квадрате.
В шестнадцать лет Александр Гриневский закончил училище со средней
отметкой "3" и сильно преувеличенной пятеркой по поведению, чтобы не портить
юноше жизнь, и на этом его регулярное образование было завершено. Оставаться
в Вятке смысла не было. Не хотел этого ни отец, ни тем более подобревшая
ввиду отъезда пасынка мачеха.
Летом того же 1896 года Степан Евсеевич дал сыну на будущую
самостоятельную жизнь не то двадцать, не то двадцать пять рублей.
Обремененный большой семьей и новыми детьми, больше он дать не мог, но
уплывающему в самостоятельную жизнь Грину казалось, что в руках у него целое
состояние.
"Я долго видел на пристани, в толпе, растерянное, седобородое лицо
отца, видел, как он щурился против солнца, стараясь не потерять меня из виду
среди пароходной толпы.
Я тоже стоял и смотрел, махая платком, пока пароход не обогнул
береговой выступ. Тогда я, с сжавшимся сердцем, пошел вниз".
Так пишут о любящих друг друга людях.

Глава II

ПРИШЕЛ И УШЕЛ