"Алексей Варламов. Затонувший ковчег (Роман)" - читать интересную книгу автора

неполноценность, краткий срок своего нелепого и обременительного
существования и вечность Бухары, не утратившей веры в истину и жившей так,
точно все эти годы были ожиданием и подготовкой к весьма значительным
событиям, которым предстояло на этой земле и в эти сроки развернуться.


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ОБРЕТЕНИЕ МОЩЕЙ

Глава I. Бог не выдаст - свинья не съест

Появление на свет каждого человека таинственно и непостижимо, как и его
судьба. Ни вины, ни заслуги нашей в том нет, но еще до своего рождения все
дети делятся на желанных и нежеланных, на жданных и нежданных, и это как
родимое пятно, которое остается на всю жизнь. Сорокасемилетняя нормировщица
из "Сорок второго" Шура Цыганова забеременела в ту пору, когда думала, что
случиться такого с ней уже не может. Вне себя от гнева она побила
пьяницу-мужа, но в больницу за сто с лишним верст от дома и хозяйства не
поехала, решив, что избавится от непрошеной беременности народными
средствами. Ходила через день в жарко натопленную баню, прыгала с
полутораметрового мучного ларя, но вытравить плод ей не удалось. Дряблый
Шурин живот после двадцатилетнего простоя снова округлился, поселковые
женщины начали искоса на нее поглядывать и за спиной шептаться, а потом
приступили к сконфуженной Шуре с расспросами. Та от их пересудов
отмахивалась, звала балаболками и пустобрехами, на виду у всего мира метала
сено, все еще надеясь на выкидыш, но неразумную природу не перехитрила: в
положенный срок измученное чрево Цыганихи исторгло двойню - мальчика и
девочку.
Мальчик умер наутро, девочка же оказалась живучей, крикливой, и доведенная
до очаяния женщина бросила ее на ночь к свинье, что бывало в тех местах не
редкостью и в многодетных семьях большим грехом не считалось. Свинья,
однако, младенца не тронула, всю ночь грела и наутро не захотела отдавать
бесчувственной родительнице. Так в хлеву началась жизнь еще одной
цыгановской девочки, которую назвали в честь свиньи Машкой.
Детей у Шуры было четверо, и все девки. Из "Сорок второго" они уехали,
устроившись кто хуже, кто лучше в городе, съезжались только в особых случаях
и при этом не упускали возможности в глаза побахвалиться друг перед другом,
а за глаза позлословить. Признаться им в том, что на старости лет у нее
родилась дочка, Шуре казалось невыносимо стыдным. Она как могла оттягивала
этот момент и не писала о прибавлении в семействе, так что впервые
последышек предстал перед сестрами только тогда, когда их пожилая матушка
зарезала Машку и дочки приехали за мясом. Большого восторга у родни дите не
вызвало. Младшую сестру, появившуюся на свет по недоразумению, единодушно
держали за дурочку, из которой ничего путного не выйдет, и судьбу ей
предсказывали не слишком счастливую - куковать до скончания века в поселке.
Если повезет, выйдет замуж не за горького пьяницу, а за умеренно пьющего,
народит детей, рано поблекнет и к пятидесяти годам будет выглядеть старухой,
как выглядела в этом возрасте их собственная мать.
От такой судьбы они бежали в город, надеясь сыскать там лучшую долю, и в
самые тяжкие минуты городских мытарств эти картины их подхлестывали и