"Алексей Варламов. Затонувший ковчег (Роман)" - читать интересную книгу автора

номерного пункта, вобравшего в себя потомков спецпереселенцев,
освободившихся заключенных, бичей, бомжей и прочий интерсоциал людей,
живущих, как на кочевье, на десятки километров оскопленной тайги не было
больше ни единого людского поселения.
Постепенно между этими двумя мирами завязалась странная, от постороннего
глаза сокрытая борьба за выживание, подобная борьбе лесных деревьев.
Вероятно, Бухару ждала участь многих сгинувших в наш век поселений,
обитатели ее рассеялись бы, и "Сорок второй" играючи поглотил бы ее,
развратил и приучил к безбожию, пьянству и озорству. Уже кое-кто из мужиков
стал поглядывать на сторону, завелся среди охотников табачок, пошел среди
некоторых женок блуд, не было прежней строгости в соблюдении обрядовой,
столь важной стороны скитского уклада. Наезжавшие из больших городов ученые
и неученые проходимцы мало-помалу принялись разворовывать Бухару, увозя с
собой иконы и книги. Жизнь медленно брала свое, подтачивая древний остров
водою нового времени.
Однако Бухаре была уготована иная судьба.
На исходе знойного, сухого лета, когда по всей Руси горели леса и торфяные
болота, в скит пришел никому не ведомый человек. По старой памяти его
приняли и дали кров. Но напрасно любопытные насельники расспрашивали своего
гостя: он был немногословен и, кроме того, что родился в верховьях Енисея и
звали его Василием, ничего больше о себе не рассказал. Однако поразил всех
пришелец своей необыкновенной осведомленностью об истории скита и тех
трагических событиях, что полвека тому назад здесь разыгрались.
В Бухаре загадочный гость прижился, вместе с мужиками плотничал и рыбачил, к
нему привыкли и приняли как своего. С годами постепенно обнаружилось его
редкостное и давно позабытое усердие в вере и в верности обычаям старины.
Вскоре он принял постриг с именем Вассиана, и авторитет его сделался таким
большим, что по смерти старого наставника, человека доброго, но безвольного,
Вассиан возглавил общину.
Многим это пришлось не по душе. Среди обитателей деревни случился новый
раскол, и раскол этот был очень жестким, и неизвестно, к чему мог привести,
если бы на сторону нового старца не встал скитский келарь и не убедил
большинство из братии поддержать его, ибо в нем одном видел надежду на
спасение Бухары от распада.
Сделавшись наставником, Вассиан повел себя весьма решительно, вернув те
давно прошедшие времена, когда малейшее отступление от веры строго каралось,
и всякое сношение обители с внешним миром пресек. Несогласные с переменами
ушли, и о дальнейшей судьбе их ничего известно не было, а сама Бухара
заперлась и никого в себя больше не впускала.
В "Сорок втором" все эти изменения живо обсуждались, особенно среди старух,
но как на самом деле жила деревня и что творилось за ее высоким забором,
отныне не знал никто. Говорили про таинственных соседей разное, однако
какую-то силу они внушали и право на особую жизнь за ними признавали, равно
как и питали тайную уверенность, что им дано ведать нечто такое, чего не
ведает никто иной.
Разговоры эти особенно усилились после того, как над тайгою вдруг стали
зажигаться таинственные огни, раздавался грохот и свистящие линии света
пронзали ночную тьму. Это не могло быть ни сполохами, ни зарницами и рождало
в душах пугливых посельчан чувство тревоги и беззащитности. Маленький
поселок жался к деревне и точно искал у нее опору, сознавая ущербность и