"Ф.Варгас. Неправое дело" - читать интересную книгу автора

- У нас большая любовь, Марта.
Последовало молчание.
- Что-то твоей подружки не видать, - вновь заговорила Марта,
облокотившись на бильярд.
- Она слиняла. Убери руку, мне не видно.
- Когда?
- Убери руку, сказал! Сегодня после обеда сложила вещи, пока меня не
было, и оставила на кровати записку. Видишь, из-за тебя шар упустил.
- Просто ты слабо бьешь. Ты хоть обедал сегодня? И что она написала?
- Всякую чушь. Обедал, да.
- Когда линяешь, тут уж не до красивых слов.
- Да? Не лучше ли было поговорить, чем писать?
Луи улыбнулся Марте и хлопнул автомат по боку. Письмецо было и правда
жалким. Соня ушла - и ладно, она имела на это право, и нечего без конца к
этому возвращаться. Она ушла, он грустил, вот и все. Мир предан огню и мечу,
так стоит ли убиваться из-за того, что тебя бросила женщина. Хотя это и
печально.
- Не бери в голову, - посоветовала Марта.
- Жаль, что так сложилось. И потом тот эксперимент, помнишь? Он
провалился.
- А ты чего ждал? Чтобы она осталась ради твоей рожи? Я не говорю, что
ты страшён, но лучше не тяни меня за язык.
- Я и не тяну.
- Это еще не все, Людвиг, зеленые глаза и прочее. Я и сама была
глазастая. Да и колено твое деревянное, с ним ты как инвалид, честное слово.
Бывают девчонки, которым не нравится, когда мужик хромой. Для них это
оскорбление, заруби себе на носу.
- Зарубил.
- Не бери в голову.
Луи рассмеялся и погладил морщинистую руку Марты.
- Я не беру в голову.
- Ну, если так говоришь... Мне сходить на сто вторую скамейку?
- Делай как знаешь, Марта. В Париже скамейки общие.
- А тебе не хочется иногда приказать разок-другой?
- Нет.
- Вот и зря. Приказывать - самое мужское дело. Хотя, конечно, если не
умеешь подчиняться, то где тебе приказать.
- То-то и оно.
- Я раньше тебе такое говорила? Эти самые слова?
- Тысячу раз, Марта.
- Мудрому слову износа не бывает.
Само собой, он мог постараться, чтобы Соня его не бросила. Но ему
захотелось поставить дурацкий эксперимент, жить так, как он привык, и вот
что из этого вышло, она сбежала через пять месяцев. Ну хватит, он уже
довольно подумал об этом и погрустил, а между тем мир предан огню и мечу и в
нем много других дел, важных и не очень, он не станет часами думать о Соне и
ее жалкой записке, и без того есть чем заняться. Однако там, наверху, в этом
поганом министерстве, где он столько лет сновал туда-сюда подобно свободному
электрону, где его уважали, ненавидели, нуждались в нем и щедро платили, его
же выгнали вон. Там появились новые люди, новые престарелые недоумки, хотя