"Константин Ваншенкин. Графин с петухом " - читать интересную книгу автора

за спиной, за бортом, угадывались посторонние лишние звуки. И совсем уже
рядом ухнул глухой удар, от которого мелко задрожал самолетный металл, и
машину сильно качнуло.
В синем свете круглыми расширенными глазами смотрел на Луткова Двоицын.
Побуждаемый непреодолимым жгучим чувством, Борис повернулся боком на сиденье
и отогнул краешек шторки на иллюминаторе. Тотчас же он отшатнулся, его
ослепило близкой яркой вспышкой.
Земли ему не было видно, но были видны протянутые от земли следы огня.
При каждом разрыве, вырванные из мрака, мгновенно подсвечивались и тут же
гасли жутко светлые облачка. И вдруг осветилось не облако, а самолет, совсем
близко. Только он был освещен своим огнем, он горел. И отчетливо, мучительно
было видно, как из него стали прыгать один за другим, но тут он ярко
вспыхнул, завалился, перешел в беспорядочное падение. А те, что выпрыгнули,
опускались вниз, и разрывами подсвечивались их купола.
Их корабль снова сильно тряхнуло, он пошел резко в сторону, вправо, но
быстро выровнялся. Кроме рева моторов, ничего уже не было слышно.
Потом зазвучала сирена, над пилотской кабиной замигала лампочка:
"Приготовиться!"
Открыли двери на обе стороны. Воздух, завихряясь, бил по ногам стоящих
первыми.
- Пошел!
Лейтенант выпускал в одну дверь, Агуреев в другую.
- Пошел, пошел, пошел!...
Впереди, перед Лутковым, шел Стрельбицкий, перед ним Боровой и
Голубчиков. Борис боялся, как бы они не замешкались. Но Агуреев был
наготове, подгонял, прихватывая за плечо: "Давай, давай!" - и они выскочили
друг за другом. За ними легко, словно ему это ничего не стоило, не замедляя
хода, вывалился Витька, и следом он сам с усилием сделал шаг в ночную
невидимую бездну, и его отбросило от машины тяжелым встречным воздухом.
Ночь была очень темна, и это было прекрасно. После динамического удара
он увидел над собой белеющий перкаль и рассмотрел ниже себя смутное облачко
купола прыгнувшего перед ним Стрельбицкого.
Лутков приземлился среди поля и быстро отстегнул подвесную систему.
Стояла тишина, не было даже намека на звуки дальнего боя, Кто-то тяжело
приземлился поблизости. Вероятно, это был Пашка, а может, уже Мишка Сидоров.
Крикнула ночная птица, ей отозвались свистом. Чуть заметно бледнело небо с
востока. Лутков, комкая, собрал купол и двинулся на условный сигнал.
Когда развиднелось, они оказались в степи. В редком тумане еще бежали к
общей группе отдельные солдаты. Кроме их взвода, здесь был второй взвод
вместе со старшим лейтенантом Скворцовым и еще один взвод из другой роты. Им
все стало ясно: зенитным огнем разметало корабли, и их выбросили в стороне
от основных сил. И хотя кругом стояла мягкая рассветная тишина, это открытие
наполнило их новой тревогой. Впереди сквозь туман проступала рощица, и,
движимый пока одним только инстинктом десантника, Скворцов повел людей туда.
Но тут же выяснилось, что это всего лишь редкий ряд пирамидальных тополей
вдоль дороги - здесь даже нечем было замаскировать парашюты. Туман
растворялся в теплом движущемся воздухе, распадался перед ними. Обещанного
леса нигде не было видно. Зато поблизости, за бугром, выступали из зелени
мокрые крыши села.
Час прошел в напряженном ожидании, пока не вернулся солдат из посланной