"Константин Ваншенкин. Графин с петухом " - читать интересную книгу автора

Часть вторая

1

Двое суток не было погоды. То есть погода, разумеется была, но она была
нелетной. На третьи сутки вечером подали команду, они надели десантные
рюкзаки с продуктами и боекомплектом, оружие и парашюты. Они выглядели
несколько непривычно, незаконченно: впереди у них отсутствовали запасные
парашюты - ПЗ были только у офицеров. Они стали в одну шеренгу, начальник
парашютно-десантной службы, проходя сзади, проверил их снаряжение. Потом они
снова легли на сено под навес из веток, где провели уже две ночи. Теперь они
напряженно ждали, каждый старался не думать о предстоящем, переключиться на
другое. Но Лутков знал, что это напрасно. Можно отвлечься от многого, но не
от всего же. Когда вас режут на операционном столе, отвлекающие разговоры не
помогут, тут нужны средства посильнее.
Совсем рядом взревел во мраке "Дуглас", сперва одним мотором, потом
вторым. Ему откликнулся другой, еще, еще, машины дружелюбно перекликались
своим звериным рыком.
Крикнули: "Становись!" - и вот они быстрым шагом пошли за лейтенантом и
стали подниматься в самолет. Это был миг их отрешения от прежней жизни -
когда нога оставляла теплую землю травяного аэродрома и ступала на стальную
ступеньку трапа. Что бы ни случилось впереди - смерть или жизнь, - все равно
прежнее было уже невозвратимо.
Поднимаясь по трапу, Голубчиков споткнулся и пробормотал про себя: "Что
же это делается!" Двоицын подумал безо всякой надежды: "Хорошо бы опять
отставили из-за погоды". Стрельбицкий: "Скорей бы!" Кутилин: "Подольше бы
лететь!"
Через несколько минут машина, пробежав по кочковатой земле полевого
аэродрома, оторвалась от нее. Одна за другой поднимались машины, набирали
высоту, ложились на курс. И с других аэродромов взлетали другие батальоны,
чтобы встретиться где-то в ночных воздушных пространствах. Это было массовое
десантирование всей бригады полковника Ковырзина.
Они молчали, горел скрытный синий свет, самолет мощно ревел моторами.
Его окружала ночь, где-то далеко таилась земля в чудовищной, провальной
глубине, скрытой мраком. На земле не было и не могло быть ни одного огонька.
Туда, во тьму, им вскоре предстояло шагнуть в затылок друг другу. Теперь им
не хотелось покидать самолет, как недавно не хотелось расставаться с землею.
Много раз поднимался Лутков с военных аэродромов, чувствуя всем телом,
как машина отрывается от земли, но ни разу он не бывал в самолете, который
шел на посадку. Он не знал, что это такое. Он всегда покидал машину в
воздухе. Предстояло это ему и сегодня.
Самолет ровно ревел моторами, горел синий свет, и, сидя вдоль бортов,
лицом друг к другу, напряженно молчали ребята. Многие прикрыли глаза, но,
конечно, не спали. Агуреев, не мигая, сощурясь, смотрел куда-то далеко -
наверное, в прошлое, потому что рассмотреть будущее было слишком трудно.
Впереди возле пилотской кабины сидел лейтенант Плужников с запасным
парашютом на коленях и тихонько поплевывал, будто он свернул покурить и к
кончику языка пристали табачные крошки.
И вдруг все изменилось. По проходу пробежал кто-то из экипажа.
Встрепенулся Плужников. Сквозь ровный рев моторов и слитный гул от вибрации,