"Константин Ваншенкин. Армейская юность " - читать интересную книгу автора

показываешь, и лишь тогда можно ставить винтовку в пирамиду, открыв затвор и
свернув курок.
Синягина мучила бессонница. И каждую ночь он вызывал в ружпарк
нескольких курсантов. Разбуженные дневальным, они надевали поверх белья
ремень с подсумком, в котором хранились обойма холостых патронов, масленка,
протирка, ершик, кусочек ветоши, и плелись в ружпарк. Помкомвзвод говорил
им, что их оружие недостаточно чисто, пусть сами найдут где. Они обычно
грязи не находили, но снова чистили винтовки, и Синягин отпускал их
досыпать.
Зима был метельная, и часто нас поднимали ночью расчищать дорогу от
заносов. Почему-то было очень мало деревянных и фанерных лопат, и мы
работали малыми саперными, что было страшно неудобно: бросишь лопатку, и
снег опять летит тебе в лицо.
Возвращались бодро, с песней. Тогда мы еще не привыкли петь в строю под
левую ногу, и нет-нет, а вырвется чей-то голосишко под правую, вызывая общий
смех.
Однажды, морозным поздним вечером, пели "Священную войну". И так ладно
и грозно звучал припев, что я почувствовал холодок в спине и слезы в глазах.
Ко многим из нас приезжали матери, привозили что-нибудь поесть.
Совестно было брать эти выкроенные из суровых военных пайков крохи, но
брали: есть страшно хотелось. А ведь кормили нас очень неплохо по тому
времени - по курсантской девятой норме. Но наши растущие организмы,
получавшие огромные физические нагрузки, требовали больше. Лишь года через
два нам стало хватать нормы.
Мы подружились с Сережей Юматовым. Однажды ко мне приехал отец, а к
нему - брат, капитан. В дороге они познакомились, разговорились и подошли к
училищу вместе. Был выходной день, и нас отпустили повидаться. Так мы и
подружились с Юматовым, как часто дружат в детстве, когда знакомы родители.
Иногда мы ходили с ним на базар - купить махорки или выпить по кружке
молока. Много тогда было базаров и базарчиков. И купить там можно было все,
что угодно: хлеб, одежду, довоенные папиросы, шоколад, сульфидин, карточки и
талоны. Было бы на что покупать!
Прошлое, довоенное, было мерилом прекрасного. О будущем почти не
говорили: мы слишком смутно себе представляли, кем мы станем, где будем жить
и работать. Мы чувствовали - это придет потом. Лишь один раз Юматов сказал
мне: "Вернулся бы домой - всё бы задачки по тригонометрии перерешал!..."
Хороший был парень Сережа Юматов.
Отец привез мне полевую сумку. Это была роскошная сумка, темно-красной,
почти черной кожи. Тонкий ремешок крепился к ней на изящных карабинчиках. Я
принес сумку в казарму, и все ее восхищенно рассматривали - уж больно была
хороша. Подошел Синягин, оживился.
- Ты что же, носить ее хочешь? Тебе ж не положено! Дай я поношу, а
получишь звание - верну. А то все равно ротный или старшина отберут. Тогда
уж не увидишь!...
Не хотелось отдавать, но доводы были веские, отдал "на время".
Он набил ее уставами и важно надел через плечо.
После завтрака - политинформация. Положение на фронтах. Была большая
карта, где красными флажками отмечалась линия фронта. Началось наступление
наших войск. После взятия Харькова Замышляев сказал:
- Эдак и повоевать не придется!