"Константин Ваншенкин. Простительные преступления (повествование, состоящее из нескольких историй)" - читать интересную книгу автора

Но то прежде. Сейчас я не уходил из-за стола, потому что есть очень
хотелось.
И отец придумал, как быть.
В середине двадцатых в Союзе была проведена денежная реформа. Вышли в оборот
золотые советские червонцы. Правда, к этому времени их уже давно прибрали к
рукам. Но серебряные целковые изредка еще попадались. Полтинники с
изображенным на них мощным молотобойцем - чаще. А серебряная мелочь -
гривенники, пятиалтынные и двугривенные - была в полном ходу, вместе с
новыми, штампованными из обычного белого металла. То есть те и другие
находились на равных правах. И отец придумал - выделять серебряные из общего
потока.
Зачем? Недавно открылись ошеломившие голодную Москву магазины Торгсина
Торговля с иностранцами. Там было все! Вещи тоже. Но прежде всего людей
привлекала еда. Те, кому посчастливилось иметь за границей хоть чуть-чуть
состоятельных родственников, могли использовать присланную валюту. А бедный
городской народ понес кто ложечку, кто цепочку, кто колечко. Художественная
ценность не учитывалась - только вес. Взамен выдавались особые боны.
И отец придумал - выплавлять из серебряных монет чистое серебро. Из текущей
через руки мелочи, в двух-трех случаях из десяти, а в одном-то уж точно,
бросались в глаза серебряные монетки - тусклые среди блестящих. Впрочем, они
замечались только теми, кто обращал внимание. Однако отец вскоре понял, что
этого слишком мало, прииск себя не оправдает. Прииск или риск? И то, и
другое.
Он подключил нескольких верных московских друзей, и они откладывали для него
попадавшиеся нужные монетки. А он выплавлял из них драгоценный металл. Голь
на выдумку хитра - он нашел в заводе такую возможность и пригодные для этого
тигли. К тому времени стала поощряться мода не уходить с работы точно по
гудку, а еще оставаться, демонстрируя преданность делу. Он тоже подолгу
задерживался, но производство шло у него медленно, выработка была низкой.
Я недавно поинтересовался у старого знакомого адвоката: существовала ли
статья, по которой отца могли привлечь в случае его неудачи? Он задумался и
ответил, что статьи такой не припоминает. Но предъявили бы обвинение по
какой-нибудь другой: шутка ли, нанесение ущерба денежной системе страны в
личных корыстных целях! А в чем, собственно, ущерб для системы? Он опять
поразмышлял: ущерба вообще-то нету, но что, ты не знаешь, как это бывало?..
И вот отец изготовил первую порцию и послал с нею мать в город. Он очень
волновался, я, правда, этого не заметил, только удивился, когда он, уходя
утром, вдруг поцеловал ее в лоб и сказал: "С Богом!"
Но моя мать не была бы моей матерью, если бы она тут же не рассказала мне
все как есть. У нее просто зуд был какой-то. Показала она мне и слиток,
несколько раз произнеся это пиратское волнующее слово. Впрочем, он выглядел
не так, как я ожидал. Я думал, что это будет аккуратный брусочек с выбитой
на нем маркировкой, а он оказался похожим на несколько соединенных веточек,
на часть маленького букета. Сейчас, когда я пишу это, он скорее напомнил бы
мне пучок вереска.
Отговорившись, мать взяла сумки и поехала, веселая и беззаботная. Вернулась
она во второй половине дня с полными сумками. Глаза ее сияли.
Она начала выгружать на клеенку такое, о чем я уже давно позабыл. Две
длинные хрустящие булки с румяными гребешками вдоль спинки, целый батон
ошеломительно пахнущей колбасы, серебристые пачки сливочного масла,