"Карел Ванек. Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны (Окончание)" - читать интересную книгу автораприятна. Говорят, что смерть от руки своего господина сладка. В отрывном
календаре, господин поручик, я как-то раз прочел об этом рассказ, очень трогательный и интересный! Во Франции жил один маркиз, и у него был старый камердинер; и когда там началась революция и крестьяне всюду стали громить имения, этот маркиз по ошибке застрелил своего камердинера. И когда камердинер уже кончался и маркиз хотел послать за доктором, камердинер сказал: "Не надо посылать, ваше сиятельство; я умираю охотно. Разве, когда, вы угодили мне в пах и я взвыл от боли, вы не воскликнули: "Боже мой! Это ты, Жозеф? Прости меня" Это меня вполне удовлетворяет". И он умер, совсем умер. Так что дозвольте доложить, господин поручик, теперь вы можете меня заколоть! Швейк расстегнул две пуговицы своей куртки, отступил на шаг и продекламировал: Пронзи холодной сталью грудь мою, Чтобы потух огонь в моей груди... - Швейк, болван, скотина, неужели мне из-за вас сойти с ума? Иисус-Мария, ведь мне же придется самому застрелиться из-за вашего идиотства, - простонал бедный поручик, хватаясь за голову.- О, мои нервы, мои нервы!.. - Нет, этого вы не делайте, - резонно заметил Швейк, застегивал куртку,- так как это было бы, дозвольте доложить, господин поручик, большой глупостью. Потому что, если вас застрелят русские, то Австрии ваша смерть обойдется дешевле. В противном: случае казне придется терпеть знаете, господин поручик, стихи про холодную сталь и огонь из оперетки на Виноградах; это там такие вещи ставят. И публика там внимательно следит за всем и принимает участие в игре. Раз как-то давали там одну вещь, под названием "Король Венцеслав и палач"; и вот, дозвольте доложить, король сидел в Кундратицком королевском замке, пил вино и все повторял: "Божьи громы, божьи громы!" А один из приближенных всыпал ему в кубок яду, чтобы избавиться от него; король-то хотел было уже выпить и поднял бокал, а одна старушка на галерке испугалась, да как закричит: "Не пей, батюшка, не пей, отравишься!" А в другой раз опять... Поручик Лукаш заткнул уши, свирепо взглянул на Швейка, выкатив глаза так, что они налились кровью, пнул совершенно обалдевшего Балоуна ногой и обратился к старшему писарю Ванеку: - Балоуиа трое суток подвязывать на два часа. Передайте это его взводному. Ведь не приходится же сомневаться в том, что это он сожрал колбасу? И, не ожидая ответа, он пулей вылетел со двора. Швейк долго глядел ему вслед своими добродушными, голубыми, как незабудки, глазами. А когда затихло бряцание сабли по ступенькам лестницы, он повернулся к огорошенному Балоуну: - Видишь, идиот, какую ты кашу заварил? Ведь еще немножко, и тебя повесили бы, как сукина сына! Вот я тебе уже во второй раз спасаю жизнь, но только уж. больше я этого никогда не сделаю, клянусь всеми святыми. Разве ж порядочный солдат станет есть офицерскую колбасу? Если бы об этом узнало его апостольское величество, наш император, то что он о нашем |
|
|