"Сергей Валяев. Тарантул" - читать интересную книгу автора

- Серов!
- Валерка, милая, у поэтов, как и политиков, нет запретных тем, - и
лезет в холодильник. - Ты когда вернулся?
Я ответил. Проплыл сгусток искусственного холода.
- Валерка! Ты знаешь, кто перед тобой, - хлопает дверцей холодильника.
- Нет, не знаешь? Это мой лучший друг Леха... Вместе с тем идиот.
Романтик!.. Добровольно пошел на войну в нашу кавказскую Гренаду. Во дурь!
А? Навоевался, Чеченец ты наш?..
- Серов, ты раздражаешь без штанов, - морщусь. - Ноги у тебя, брат...
- Чеченец, добрая кликуха, - смеется, хищно ломает мерзлый кусок
колбасы. - И не трогай мои ноги, я ем миноги! - И громко чавкает.
Он так смачно это делает, что я не выдерживаю - смеюсь. И Валерия
тоже. Поэт недовольно бубнит:
- Все вы... находитесь... в плену... плену морали... А я хочу жрать.
Ладит он это с большим удовольствием, и никакая сила не может его
остановить. Серов-младший остается верным себе: что природой человеку дано,
не стыдно...
Валерия не выдерживает физиологических упражнений с колбасой, уходит в
комнату. Стихотворец вслед ей кроит рожи. Проглотив последний кусок,
тянется ко мне, дышит перегаром, трется щетинистым подбородком о мою руку:
- Слушай, брат, я рад тебя видеть, веришь? И не в цинковом гробу...
Страшно там?
Что я должен был ему ответить? Я сказал правду:
- Страшно.
Он взял грязный стакан, покрутил:
- Свои на своих, чудны твои дела, Господи, - наполнил стакан водкой. -
Давай за встречу.
- Нельзя.
- Автогробик? Цел "фордик"?
- И брюхо, - осторожно похлопал себя по животу.
- Накормили свинцом от пуза, - поднес стакан, к мятому, как бумага,
лицу, продекламировал: - "Дело простое: убит человек, родина не виновата.
Бой оборвется. Мерцающий снег запеленает солдата". - Хекнул. - За твое
здоровье, Алеха.
По радио передавали невнятную музыку. По столу спешил раскормленный
таракан. Серов поставил на него стакан:
- А сам-то убивал?
Что я должен был ему ответить? Я сказал правду:
- Убивал.
- Да-а-а, - сказал мой друг. - Не знаю, где лучше. А мы тут, как
тараканы... друг друга... Хочешь бабу, Леха?
- Саныч, - снова поморщился.
- Валерия, ты где, блядюха небесная такая? Ходи сюда!.. - заорал
нетрезво. - Я кому говорю!.. Ну, бабье, иго татаро-монгольское!..
Стюардесса не шла. Матерясь, мой друг тяжело зашаркал в комнату. А из
окна тот же индустриально-производственный пейзаж: фабричные корпуса,
прокопченное железнодорожное депо, рельсы, уходящие в вечную глубину темных
и загадочных лесов.
- Убью! - услышал.
В сумрачной комнате наблюдался разгром. В глубоком старом кресле