"Анхела Валвей. Охота на последнего дикого мужчину " - читать интересную книгу автора

на советы матерей. Если им говорят не выходить замуж, они это делают, а если
советуют, им уже не хочется.
- Неужели? - Я сажусь рядом с ней и наблюдаю за мамой, которая
продолжает заниматься своими делами. - А ты откуда знаешь? Ведь у тебя
никогда не было детей.
Мариану этим не проймешь; она рада, что не попала в ловушку
материнства, и, как подросток, у которого мало достоверных знаний, только
начинает постигать жизнь.
- Ты права. Что я знаю о таких вещах? - говорит она, проявляя
поразительное благоразумие. - Я только делаю выводы, наблюдая за вашей
бедной матерью.
Мне неприятно слушать, как тетя выражает сочувствие моей матери,
поскольку считаю, что так старая сорока проявляет тщеславие и
самодовольство, и потом, не думаю, что моя мама - как бы несчастна она ни
была - нуждается в том, чтобы кто-либо жалел ее.
Я готовлюсь ответить тете как можно более спокойным тоном. У меня
достаточно причин для раздражения: предменструальный синдром, который
обостряется из-за мании преследования, грозящей перейти в паранойю; тетя
Мариана, которая меня всегда раздражает. Я быстро отказываюсь от стремления
к бесстрастию и совсем забываю, что дом, где мы живем, принадлежит ей, и
только ей, и она может всех нас выгнать на улицу, если я вытащу ее из
хрупкой, старческой скорлупы.
Моя мать всегда обожала эту огромную, просторную квартиру, которую
после замужества она щедро украсила несметным количеством статуэток и
керамическими цветными тарелками. Она довольна, что мы живем в центре. В
центре чего?
Я уже собираюсь открыть рот, но в кухню заходит моя сестра Исабель.
Бели - любимица тети Марианы. Она единственная может себе позволить говорить
тете то, что все остальные о ней думают, но не смеют выразить словами.
- Привет, тетя Мари, как дела? - говорит Бели, целуя мать. - Привет,
мамочка.
- Ф-ф... - отвечает Мариана.
- Что означает это "ф-ф"?
- Что я скоро умру, если не случится чего-то непредвиденного. И тогда
вы будете счастливы и сможете получить мое наследство. - Она подставляет для
поцелуя свою покрасневшую от алкоголя щеку.
- Ты преувеличиваешь, тетушка.
- Преувеличиваю? - Она кладет руку на грудь или, вернее, на то место,
где всегда прячет свой кошелек. - Конечно, легко насмехаться над всем, когда
тебе, Бели, только семнадцать лет и у тебя один ветер в голове. Уверяю тебя,
это очень просто.
Тем временем мама, развив бурную деятельность, снует по кухне. Моет
зеленую фасоль и укладывает ее в миску рядом с раковиной. Кипятит огромную
кастрюлю с водой, предварительно положив туда кости от окорока. Но не
включает вытяжку над плитой, а открывает окно, и кажется, что уличный шум
подключается к нашему разговору, как будто он тоже является членом семьи.
Когда Бели была маленькой, мама ее наказывала за каждую шалость. Мы -
другие ее сестры - были уже взрослыми и, как могли, старались ее защитить.
- Слушай, оставь девочку в покое, - велела Кармина, когда Бели сделала
дырку в диванной подушке и спрятала туда колбасу и сыр на случай, если