"Пер Валё, Май Шёвалль. Человек, который "испарился" (Швед, который исчез)" - читать интересную книгу автора

небрежно, пальцы, сжимавшие поручни кресла, неухоженные, с грязными
обломанными ногтями. Исхудавшее, нездоровое лицо, казалось, выражало
готовность просить прощения по любому поводу. Подбородок у него дрожал,
глаза бегали. Мужчина начал всхлипывать, по его щекам скатились две
слезинки.
- Ага, - строго сказал Колльберг, - ты так молотил его по голове бутылкой,
что она разбилась у тебя в руке.
Мужчина кивнул.
- А потом, когда он уже лежал на полу, колотил по нему стулом. Сколько раз
ты его ударил?
- Не знаю. Не много. Не много, но сильно.
- Вот именно. А потом повалил на него буфет и ушел. А что в это время
делал третий из вашей компании - Рагнар Ларссон? Он не пытался как-то
вмешаться, я имею в виду, воспрепятствовать тебе в этом?
- Нет, он ничего не делал. Ни во что не вмешивался.
- Не начинай снова лгать.
- Он спал. Он был пьян.
- Пожалуйста, говори чуточку громче.
- Он лежал на постели и спал. Он ничего не видел.
- Несомненно, пока не проснулся, а потом взял и пошел в полицию. Так мы
узнали об этом. Однако кое-что мне непонятно до сих пор. Почему вы
подрались? Вы ведь никогда в жизни не видели друг друга до тех пор, пока
не встретились в том притоне. Разве не так?
- Он сказал, что я тупой фашист.
- Это слышит любой полицейский несколько раз в неделю. Меня уже сотни
людей называли фашистом, гестаповцем и еще гораздо хуже, однако я из-за
этого никого не убил.
- Он сидел напротив меня и все время повторял, что я тупой фашист, тупой
фашист, тьфу. Он вообще больше ничего не говорил. А потом он начал петь.
- Петь?
- Да, чтобы поиздеваться и разозлить меня. Песни про Гитлера.
- Ага. А ты дал ему для этого какой-то повод?
- Я сказал, что моя мама была немка. Но это было до того.
- До того как вы начали пить?
- Да... Я сказал лишь, что не имеет значения, кто у человека мама.
- И когда он хотел пойти в кухню, ты схватил бутылку и ударил его сзади по
голове?
- Да...
- Он упал?
- Как подкошенный. У него потекла кровь. И я сказал: ты нацистская свинья,
я сейчас покажу тебе.
- И ты продолжил избивать его?
- Я... я испугался. Он был сильнее меня и... Вы не понимаете... все словно
кружится вокруг, все видится в красном цвете... Я вообще не соображал,
что, собственно, делаю.
У него затряслись плечи.
- Пока достаточно, - сказал Колльберг и выключил магнитофон. - Покормите
его и спросите у доктора, можно ли дать ему какое-нибудь снотворное.
Полицейский у двери медленно встал, надел фуражку, взял убийцу за руку и
вывел из кабинета.