"Пер Вале, Май Шевалл "Полиция, полиция, картофельно пюре!" (D)" - читать интересную книгу автора

не стоят. Вряд ли разумно стоять на таком ветру. Потом этот человек все же
побрел в салон и сел там в одно из кресел. Он не стал покупать ни
шоколада, ни спиртного, ни сигарет, которые на борту продаются
беспошлинно, и потому его имя не записано. Когда пассажир что-то покупает,
он должен заполнить отпечатанный типографские способом бланк-заказ.
Почему этот человек старался подольше побыть на палубе?
Может быть, ему нужно было что-то выбросить за борт?
В таком случае - что именно?
Оружие.
Если только речь шла о том самом человеке. Если только он хотел избавиться
от оружия. И если только он стоял на палубе не потому, что боялся морской
болезни и хотел подышать свежим воздухом. "Если, если, если", -
пробормотал про себя Монссон и раскусил последнюю зубочистку.
Обследование места преступления шло плохо. Обнаружили сотни отпечатков
пальцев, но не было никаких оснований считать, что какие-то из них
принадлежат человеку, стрелявшему в Пальмгрена. Самые большие надежды
возлагались на окно, но те несколько отпечатков, которые нашли на стекле,
были слишком нечетки.
Баклюнда больше всего раздражало то, что он никак не мог найти стреляную
гильзу. Он несколько раз звонил по телефону, жаловался:
- Не понимаю, куда она могла запропаститься. Монссон считал, что ответ на
этот вопрос предельно прост, и даже Баклюнд мог бы догадаться. Поэтому и
сказал с мягкой иронией:
- Позвони, если у тебя появится какая-нибудь теория на этот счет.
Следов ног тоже не могли обнаружить. Вполне естественно, поскольку по
ресторану прошло множество людей, да и просто нельзя найти что-нибудь
стоящее на полу, который сплошь затянут ковром. Прежде чем спрыгнуть с
окна на тротуар, преступник шагнул в цветочный ящик, что нанесло большой
ущерб цветам, но ничего не дало криминалистам.
- Ну и званый ужин, - сказал Скакке.
- А что такое?
- Он скорее похож на деловое заседание, чем на дружескую встречу.
- Может быть, и так, - сказал Моиссон. - У тебя есть список сидевших за
столом?
Конечно.
Виктор Пальмгрен, директор, Мальмё, 56 лет.
Шарлотта Пальмгрен, его жена, Мальмё, 32 года.
Хампус Бруберг, заведующий отделом, Стокгольм, 43 года.
Хелена Ханссон, секретарь, 26 лет.
Уле Хофф-Енсен, заведующий отделом, Копенгаген, 48 лет.
Бирта Хофф-Енсен, его жена, Копенгаген, 43 года.
Мате Линдер, помощник директора, Мальмё, 30 лет.
- И, понятное дело, все работают в концерне Пальмгрена, - сказал Монссон,
вздохнул и подумал, что теперь все эти люди разъехались кто куда. Енсены
на следующий вечер вернулись в Копенгаген. Хампус Бруберг и Хелена Ханссон
утром улетели в Стокгольм, а Шарлотта Пальмгрен пребывала у смертного одра
своего мужа. В Мальмё остался только Мате Линдер. Да и в этом уверенности
тоже не было: ближайший помощник Пальмгрена все время разъезжал.
Казалось, что кульминацией всех неприятностей в этот день было сообщение о
смерти Пальмгрена, которое они получили без четверти восемь и которое