"Казимир Валишевский. Царство женщин " - читать интересную книгу автора

скоро являлся перед ними в своем настоящем свете, т. е. в свете поступка
очень необдуманного. Екатерине шел пятидесятый год, и ее здоровье, уже
сильно пошатнувшееся, требовало осторожности, о которой она и думать не
хотела, предаваясь удовольствиям и кутежам во всех видах. Скоро стало ясно,
что она долго так не протянет, и возможность ее близкой смерти ставила
творцов ее карьеры в очень затруднительное положение. Если бы наследником
оказался сын Алексей или одна из дочерей Петра, Меншикову и Толстому грозила
бы одинаковая опасность. От мужа герцогини Голштинской им не стоило ждать
ничего хорошего. Сестра ее, Елизавета, которую тщетно старались пристроить
во Францию - мы еще вернемся к этому эпизоду - нашла в 1726 г. партию
гораздо менее блестящую, и также в голштинской семье. Ее жених, двоюродный
брат ее деверя, брат одного из многочисленных претендентов на курляндский
престол, а пока что епископ (любекский), умер до свадьбы, и задача осталась
прежней. Человек, за которого Елизавета могла выйти, со временем мог также
оказаться врагом. Остерман, будущий государственный человек, уже начинавший
выдвигаться, встревожил было фаворита и его друзей своим предложением
соединить обе соперничавшие ветви потомства Петра браком между теткой и
племянником, между Елизаветой и сыном Алексеем. Церковь не дозволяла такого
союза, но уже само возникновение подобного проекта при всей его
невыполнимости указывало, что все убеждены в невозможности, чтобы молодой
великий князь был обойден вторично. И духовенство, и народ видели в нем
законного наследника. Архимандрит нижегородского монастыря Исаия поминал на
ектеньях "благочестивейшего великого государя нашего Петра Алексеевича", и
когда ему возражали, отвечал: "Хотя мне голову отсеките, буду так поминать,
а против присланной формы (Благоверного великого князя) поминать не буду,
потому что он наш государь и наследник". В тайную канцелярию то и дело
доставляли мужчин и женщин, виновных в том, что они высказывали подобные же
взгляды.[39]
Предписание церквам поминать на ектеньях цесаревен прежде царевича,
первенство, отданное герцогу Голштинскому перед маленьким Петром в
официальных церемониях, только раздражали общественное мнение, которому
постоянно чудилось вмешательство вооруженной силы. Опять пошли толки об
украинской армии. Говорили, что она уже на пути.
Без сомнения, неожиданное выступление, посредством которого Меншиков в
1726 г. вздумал бороться с Морицом Саксонским в Курляндии и водвориться там
вместо его, было следствием подобного тревожного положения вещей. Я ниже
коснусь того, как авантюра окончилась неудачей для обоих претендентов. Но
Меншиков не замедлил подыскать себе исход гораздо более выгодный.
Возможность восшествия на престол одной из дочерей Екатерины угрожала
также Дании из-за шлезвигского спора. Сознавая свое бессилие устранить
опасность одними собственными силами, датский министр Вестфаль обратился к
своему коллеге, австрийскому послу. Петр Алексеевич приходился племянником
германской императрице, что создавало для представителя Германии
привилегированное положение. Принадлежавший к древней бургундской фамилии
родственной по матери голштинскому дому (она была принцессой
Голштин-Визенбургской и происходила от ветви этой фамилии, поселившейся в
Саксонии и Силезии) граф Рабутин имел связи в обоих лагерях и поэтому
пользовался большим влиянием. Он придумал, чтобы уладить все, исход еще
более своеобразный, чем план Остермана.
У Меншикова было две дочери, для которых он метил очень высоко. Он