"Братья Вайнеры. Карский рейд " - читать интересную книгу автора

Шестаков смотрел на нее во все глаза, любуясь румянцем, вдруг
загоревшимся на бледном лице. Покусывая от возбуждения ровными длинными
зубами полную нижнюю губу, Елена говорила с жаром:
- Во- первых, папа, как дитя малое, нуждается в женском уходе. Во-
вторых, не беспокойтесь, помехой не буду...
Шестаков сказал неуверенно:
- Я, право, и не знаю...
- Тут и знать нечего! - успокоила его Елена. - Чем труднее дело, тем
больше вам понадобится опытная медсестра!
Шестаков пожал плечами - в твердых глазах ее была лукавая усмешка, и он
перевел взгляд на Неустроева. Тот смотрел на дочь озабоченно. Решительно
заканчивая деловой разговор, Елена сказала:
- А теперь прошу отобедать - у нас есть картошка, конопляное масло и
прекрасный морковный чай...
И Шестаков увидел, что у нее хоть и маленький, но очень упрямый
подбородок.

Лицо Елены, совсем еще девчоночье, задумчиво- улыбающееся, с
мечтательными продолговатыми глазами, было освещено желтым мигающим светом
коптилки. Потускневший, обтрепанный по краям фотоснимок. Стершиеся на полях
золотые вензеля, орленые печати, чуть видное факсимиле "ФОТОГРАФИЯ БРОИДЭ.
ПЕТЕРБУРГ 1914 ГОД"... Фотография лежала на пустом снарядном ящике, который
использовался вместо стола. Рядом были разложены какие- то документы, на
грязном вафельном полотенце поблескивали ордена - Владимир, Станислав,
Георгий, медаль "За храбрость", французский "Почетный легион".
Чаплицкий бегло просматривал бумажки и большинство тут же сжигал на
вялом пламени коптилки. Покончив с этим делом, он взял с ящика револьвер,
ловко разобрал его и четкими, привычными движениями принялся чистить.
Из серой мглистой темноты пакгауза, в которой угадывались силуэты еще
нескольких человек, как диковинная донная рыба, выплыл в освещенный
коптилкой круг прапорщик Севрюков, опухший, черный, подмороженный. Зябко
обнимая себя за плечи, он долго смотрел на занятия Чаплицкого, а когда тот,
вытерев чистой тряпицей затвор, начал смазывать его, прокаркал:
- Эт- та... На что вам эта игрушка, ваше благородие?
Чаплицкий поднял на него глаза, чуть заметно улыбнулся и сказал
доброжелательно:
- Это, почтеннейший Севрюков, не игрушка. Это револьвер "лефоше": семь
патронов, в рукоятке - нож, а на стволе - кастетная накладка.
Севрюков поморщился:
- Французские глупости. По мне - нет стволов лучше, чем у немчуры. От
маузера у противника в черепушке дырка образуется с кулак...
Чаплицкий вздохнул.
- Вы никогда ничему не научитесь, Севрюков. У вас мышление карателя. А
ведь мы сидим, как крысы, в этом пакгаузе...
Сжав кулаки, Севрюков заорал:
- Я вам говорил, что надо всем вместе пробиваться! Не сидели бы здесь,
как крысы...
- Не кричите, прапорщик, вас и так услышат, - сказал Чаплицкий,
продолжая смазывать затвор. - Что же вам помешало пробиться?
- Так они валом перли, со всех сторон, - уже виновато пробормотал