"Павел Уваров, Т.Матулис. Послушник и школяр, наставник и магистр (Средневековая педагогика в лицах и текстах) " - читать интересную книгу автора

После победы в состязании риторов Либаний был приглашен в
Константинополь в качестве императорского ритора. Однако спустя пять лет
добился разрешения жить в своем родном городе Антиохии. Он становится
городским наставником, оратором и педагогом. Впоследствии ему присвоили
титул префекта претория, приравнявший его к высшим сановникам Римской
империи.
Последние годы жизни Либания были омрачены падением престижа светского
ораторского искусства, сокращением числа учеников в риторских школах. Именно
в это время, 388-393 гг., им написана "Автобиография", где достаточно ярко
обрисован уходящий идеал античного образования как подготовки воспитанного
на классических литературных образцах общественного человека, владеющего
мастерством оратора. В нашей антологии мы приводим отрывок из
"Автобиографии", в котором Либаний описывает свое детство.

ЖИЗНЬ, ИЛИ О СОБСТВЕННОЙ ДОЛЕ

4. ...Отец мой, имев трех детей, из коих я был средним, умер раньше
зрелого возраста. Получил он в приданое небольшую часть из значительного
состояния, и тотчас в распоряжение им вступает отец матери. Мать же,
побоявшись недобросовестности опекунов и вследствие скромности,
необходимости входить с ними в переговоры, сама желая нам быть всем, все
прочее попечение сохранила вполне за собою ценою большого труда, а за ученье
платила деньги наставникам и не умела сердиться на ленивого сына, считая
делом любящей матери никогда ни в чем не огорчать свое чадо, так что большая
часть года у меня уходила на прогулки по полям скорее, чем на ученье.
5. После того как у меня прошло таким образом четыре года, я достиг
пятнадцатого года, и мною овладела горячая любовь к красноречию, и в такой
степени, что утехи полей были забыты, проданы голуби, ручные птицы, страсть
к коим способна заполонить юношу, состязания коней, сценические
представления - все было в забросе. И чем я особенно поразил и молодежь и
стариков - я воздерживался от посещения тех единоборств, где падали и
побеждали мужи, которых можно было назвать учениками тех трехсот, что были
при Фермопилах.
<...>
8. Затем опять-таки посещение школы лица, изливавшего красоту словес,
доля ученика счастливого, а то, что посещал я его не так много, как бы
следовало, но пока исполнял это только для приличия - посещал. А когда меня
воодушевляла любовь к учению, уже не имел того, кто должен был сообщить мне
его, так как тот поток уже погас, доля несчастного. Итак, тоскуя потому,
кого уже не было, и пользуясь руководством тех, кто были какими-то
призраками софистов24 - словно те люди, что питаются ячменным хлебом вместо
хлеба высшего качества, - так как нимало не успевал, но грозила опасность,
следуя слепым руководителям впасть в бездну невежества, я с ними расстался
и, дав отдых душе от творчества, а языку от речей, руке же от письма,
занимался только одним - заучивал наизусть произведения древних при
содействии человека, одаренного чрезвычайною памятью и способного делать
юношей сведущими в красотах тех писателей. И я настолько ревностно был
привержен к тому, что даже когда он отпускал юношей, не покидал его, но и на
пути через площадь в руках у меня была книга. Учителю даже приходилось
прибегать к настоятельному требованию, которым он в ту минуту явно