"А.И.Уткин. Большая восьмерка: цена вхождения " - читать интересную книгу автора

Джордж, по зрелому размышлению признают это.)
Любой, кто осмелился бы (даже вопреки клятве на иконе Казанской Божьей
матери, вопреки твердому обещанию, данному Западу), выйти из превратившейся
в национальную Голгофу войны, получил бы шанс на правление. Напомним, что на
выборах в избранное всеобщим, равным и тайным голосованием Учредительное
собрание социалисты всех мастей получили три четверти голосов.
В час унижения, когда стало ясно, что муки и трансформации эпохальных
размеров, Произведенные со времен Петра Великого, все же не обеспечили входа
России в западный мир рациональной эффективности, к власти пришла
относительно небольшая партия, словесно обличавшая как ад капиталистический
мир Запада. Не счесть числа тех, кто обвинял большевиков в обрыве петровской
традиции, в том, что они повернули Россию к пригожей Европе "азиатской
рожей", тех, кто увидел в октябре 1917 года фиаско западного приобщения
России. А в реальности к власти пришла партия ультразападного приобщения.
Большевики и не скрывали, что ждут экспертизы и управления от
социал-демократии феноменально эффективной Германии.
Только после провала похода через Польшу на Берлин и
центральноевропейских восстаний 1918-1924 годов большевики - антизападные
западники - перестали подавать свои взгляды как стремление ввести свою
страну в лоно Запада. Теперь, в евразийском одиночестве, это убило бы их
социальный и государственно-строительный пафос. Стремясь избежать об-


13

винений в западничестве, в заклании своей страны на алтарь западной теории,
русские революционеры выступили яростными критиками Запада. Эта критика
имела две стороны. Во-первых, нетрудно было заимствовать аргументы у
западных обличителей западных порядков - в них на Западе никогда не было
недостатка.
Во-вторых, антизападные западники обыграли всю гамму чувств о
противоборстве ума и сердца, черствого умного Запада и наивного, но доброго
Востока. Вариациям на эту тему в русской политологии и литературе несть
числа. Мотив моральной чистоты и морального превосходства был объективно
нужен русской интеллигенции и русским революционерам. Без этого мотива
король был голым, русские просвещенные люди выглядели бы примитивными
имитаторами. Гораздо проще (а попросту необходимо) было претендовать на
вселенский синтез ума и сердца, на универсальность своих взглядов. Это
придавало силы, позволяло сохранять самоуважение. Более того, вело к
феноменальной интеллектуальной гордыне, примеров которой в русской политике
и культуре XX века просто не счесть.
Претензии на истину, на глобальный синтез, на вселенскость и уж, "как
минимум", на будущее выдвигались русской интеллигенцией, жившей в стране,
где половина населения не умела читать, не имела гарантий от прихотей
природы. Таков был революционный подход к проблеме сближения с Западом.
Принципиально он не отличался от порыва гандистов, кемалистов, сторонников
Сун Ятсена (им тоже, по их словам, принадлежало будущее) и от прочих
пророков незападного мира. Различие пряталось в двух обстоятельствах: 1)
Россия уже имела квазизападную систему как наследие романовского
западничества; 2)российские интеллектуалы не сомневались в судьбе России,