"Анатолий Уткин. Забытая трагедия: Россия в первой мировой войне " - читать интересную книгу автора

как подлинную часть национального существования не только собственные
национальные традиции, но и традиции Византии и Золотой Орды.
Гордость России - ее интеллигенция - никогда не признавала себя тем,
чем она фактически являлась - прозападной интеллектуальной элитой,
самоотверженной и почти воспринявшей свое отчуждение от народа как
естественное состояние. Космополитическая, в лучшем смысле этого слова, она
дала миру глубоко национальных гениев от Пушкина до Чехова, каждый из
которых шел вровень с идейным миром Запада. Интеллектуально их родиной был
Запад, хотя эмоционально, разумеется, горячо любимая Россия. Блеск этого
русского "века Перикла" почти заслоняет тот факт, что основная масса народа
жила в другом мире, из которого прозападная сила виделась часто враждебной.
1914 год сделал предположение правилом, предчувствие - аксиомой. Для 18
миллионов одетых в шинели русских их западная граница стала границей глубоко
(и жестоко) враждебного мира. Это и привело к советской изоляции.
Зыбкое реформирование, сопровождаемое контрреформами, возможно, со
временем и дало бы искомый результат - сближение двух частей одного народа,
но прозападная элита бросилась в авантюры, против которых выступали лучшие
государственные деятели России - Витте и Столыпин. Прозападные вожди как бы
забыли трагическую особенность России, ее особый путь избавления от
политического доминирования Запада. Раскачивание внушительного по виду
российского корабля дало жестокие результаты в ходе войны 1904-1905 гг. с
Японией. Но это не отрезвило тех, кто не понимал смысла русской истории и
того факта, что управлять в России, считая, что она просто часть Запада, -
это сидеть на вулкане.
Именно тогда, когда в двадцатилетие 1892-1914 гг. российская индустрия
сделала феноменальный бросок вперед, славянофильство уходит из поместий бар
и купеческих особняков в скромные городские квартиры и унылые деревенские
дома народников, породивших в XX веке мощную политическую партию
социал-революционеров. Одной из главных целей крупнейшей русской партии
(трагически впоследствии сошедшей на нет) было сохранение русских
особенностей и чрезвычайный критицизм в отношении иностранного.
Французское - жестокое, искусственное, абстрактное, отчужденное. Испанское -
фанатичная гордыня, предрассудки, холодный аристократизм. Германское -
излишне рационалистическое, плоское, лишенное возвышенного. Американское -
шокирующий материализм, примитивный рационализм, подчиненность легальной
системе.
До 1914 г. существовала надежда, что либеральные, прозападные тенденции
развития России постепенно трансформируют ее социальную структуру,
внутренний политический климат и политические установления. Россия 1914 года
была очень далека от России 1861 года. Она сумела пройти, может быть,
большую дорогу, чем большинство европейских наций. У нее наладилось
эффективное финансовое хозяйство, никто не мог отрицать ее промышленного
прогресса. Всеобщее образование планировалось ввести в 1922 году. Эволюция
правительства в демократическом направлении шла медленно, но трудно было
оспаривать ощутимость этого движения.
На растущее место России в Европе стали указывать демографические
показатели. В середине семнадцатого века четырнадцатимиллионное население
России составляло лишь половину совокупного населения Франции и Англии (27
миллионов человек). К 1800 г. соотношение изменилось в пользу России (36
миллионов против 39 миллионов Англии и Франции). Соотношение еще более