"Проф.Н.В.Устрялов. Революционер-демократ" - читать интересную книгу автора

Дальше - школа французского просвещения и немецкого идеализма.
Тридцатые годы. Удушье николаевской реакции, моровая полоса, эра казарм и
канцелярий - и общий горький удел:
...изнывать кипящею душой
Под тяжким игом самовластья.
Арест. Годы ссылки, годы дум одинокого роста, кружения сердца и
жизненных опытов. Пермь, Вятка, Владимир, Новгород. Затем - Москва сороковых
годов. Раздраженье пленной мысли, ночные споры в салонах и кружках,
Белинский, славянофилы, Грановский, Чаадаев. Лучи с запада, зори революций,
диалектика Гегеля, гуманизм Фейербаха, романтический социализм утопистов. Ум
зрелеет, талант креплет, и жарко распаляется жажда "обнаружиться". Тянет на
дело, на борьбу, а на губах - замок...
Пограничный столб, и на нем - одноглавый худой орел с растопыренными
крыльями. Россия позади. Впереди независимая речь, человеческое достоинство.
"Утешение - в будущем... Жизнь раскидывалась перед нами лучезарно... Мы
верили во все".
Герцен в Европе. Канун 48 года. Вера в демократию, в близкую революцию,
в универсальный и спасительный социальный переворот, "93 год социализма".
"Будущее" переходит на миг в настоящее... и становится прошлым. Чем горячее
вера, тем тягостней разочарование. Крушение революции 1848 г. во Франции и
торжество буржуазного порядка на Западе отзываются в Герцене жестким
духовным кризисом. Он чувствует погибшими свои лучшие надежды. Он видит все
реки истории текущими в болота мещанства, цивилизованного одичания. Он
отталкивается от Европы с неистовой ненавистью влюбленного и всеми силами
своей критической мысли обрушивается на ее буржуазное общество, на
"формальную республику", на "картофельное тесто парламентаризма", на
"либеральных кастратов" всех форм и мастей. Его перо достигает здесь
необычайных высот обличительского пафоса и предметной проницательности. Его
анализ режима буржуазной демократии исключительно ярок, глубок и прозорлив:
многие страницы его так и просятся в хрестоматию. Доселе не утратил он
боевой злободневности.
Но сильный в критике, Герцен лишен был миросозерцательного противоядия
против пессимизма, его донимавшего. Он ясно видел всю порочность и
обреченность буржуазного мира и "физиологически" предощущал неизбежность
грядущей революции, которая с ним покончит. Но конкретных путей этой
революции, ее реального облика и человеческого материала он себе не
представлял. Революционное настроение оставалось при нем. Но ему недоставало
революционной теории.
В своей известной статье о Герцене В.И. Ленин дал историческое
объяснение этой истины. "Духовная драма Герцена, - читаем в этой статье, -
была порождением и отражением той всемирно-исторической эпохи, когда
революционность буржуазной демократии уже умирала (в Европе), а
революционность социалистического пролетариата еще не созрела".
Своеобразное историческое интермеццо. "Великое покамест". Оно ставило в
тупик революционеров, воспитанных буржуазными революциями и сохранивших
верность революционно-гуманитарной идее. Герцен принадлежал к числу именно
таких революционеров. Он понимал, что буржуазия перестает быть силой
подлинного, человечного прогресса, что у дверей старого мира - не Катилина,
а смерть". Ему было ясно, что новый мир, мир социализма, уже стучится в
ворота истории, что "современная революционная мысль - это социализм" и "без