"Николай Васильевич Устрялов. Проблема прогресса" - читать интересную книгу автора

материала. Ничего подобного.
Возьмем, например, самое, казалось бы, бесспорное
суждение: здоровье -- благо, болезнь -- зло; следовательно,
рост здоровья, победа над болезнями -- прогресс.
Конечно, это верно. Но даже и тут уместна оговорка. Бывают
"священные болезни", от которых опасно излечивать род людской.
Которым человечество обязано многими лучшими страницами своей
культуры. Вспомним замечательную сентенцию Ренана в его "Жизни
Иисуса":
"Кто из нас, пигмеев, -- спрашивает он, -- может совершить
то, что совершил экстравагантный Франциск Ассизский или
истеричка св. Тереза? Пусть медицина подыскивает названия для
этих колоссальных отклонений от человеческой природы, пусть она
утверждает, что гений есть болезнь мозга, пусть она видит в
известной нравственной утонченности зачаток чахотки, а
энтузиазм и любовь ставит в разряд нервных припадков, -- что
нам до того? "Здоровый" и "больной" -- понятия относительные.
Кто не пожелал бы лучше быть больным, как Паскаль, вместо того,
чтобы быть здоровым, как пошлая посредственность? Величайшие
творения созданы в припадке лихорадки. Всякая творческая работа
нарушает равновесие. Рождение по закону природы всегда
совершается в муках".
Прочтите знаменитую книгу Джемса "Многообразие
религиозного опыта", -- мысль Ренана получит авторитетное и
наглядное подтверждение. Часто духовная одаренность неразрывна
с нарушением "медицинских" норм. Разумеется, идеал -- в
сочетании духовного, душевного, всяческого здоровья. Но самое
понятие душевного и духовного здоровья достаточно шатко. Mens
sana -- формула, еще ждущая своего раскрытия. Дионис не только
противостоял Аполлону, но и дополнял его. Сивиллы одурманивали
себя ядовитыми парами. Галлюцинацией Жанны д'Арк по достоинству
гордятся и французская история, и французская культура.
Припадок женской экстатической любви открыл человечеству
воскресшего Бога. Бывает вещая опьяненность великими и
возвышенными Предметами. Так устроена жизнь, сотканная из
противоречивых начал.
В настоящее время широко обсуждаются вопросы "евгеники",
ставящей своей целью улучшение человеческой породы. Нельзя
отрицать всей почтенной важности этих задач. Но теоретически не
следует забывать и некоторой своеобразной опасности, связанной
с их разрешением. Если оздоровление человеческой породы
повлечет за собою исчезновение всего "тревожного",
"пророческого", всякой "духовной жажды" на земле, -- будет ли
толк в новой, "здоровой" породе? И если приходится говорить
сейчас не более, чем о теоретической опасности такого
превращения, то только потому, что практически людям менее
всего пока угрожает жизнь, лишенная творческих тревог, и мысль,
свободная от трагедий.
Замечательная фраза Аристотеля о человеке, как смеси Бога
с животным, остается непревзойденной характеристикой