"Владимир Дмитриевич Успенский. Тайный советник вождя " - читать интересную книгу автора

только телефон, но и адрес мой известен этому Николаю Алексеевичу. Впрочем,
он мог найти его в справочнике Союза писателей СССР.)
- Остановка сто двадцать седьмого автобуса, если ехать из города.
- Понятно.
- Пройдите сто метров дальше по тропинке параллельно шоссе. Жду вас
сегодня в двадцать один ноль-ноль.
- Условились.
- Спасибо. - В трубке раздались короткие гудки.
Признаюсь, этот не совсем обычный разговор не только заинтриговал, но и
насторожил меня. Свидание вечером на лесной тропинке? Не розыгрыш ли? Но
ведь назван Белов, да и голос слишком серьёзен... На всякий случай надо
захватить кого-то с собой, не объясняя подробностей. Пусть наблюдает издали.
В то время в Москве находился мой надёжный товарищ, приехавший с другого
конца страны. Я позвонил ему в гостиницу и предложил совместить приятное с
полезным - прогулку с беседой. Он согласился и, сам не зная того, стал
свидетелем одной из самых важных встреч в моей жизни.
Отправляясь на свидание, я думал о том, что скорее всего услышу обычную
просьбу: помочь в работе над воспоминаниями. Люди определённого круга знали,
что я не только писатель, но историк по образованию, военный историк по
призванию. Много раз осуществлял так называемую "литературную запись"
мемуаров. А проще говоря, садился и писал книгу за "бывалого человека",
используя собранные им документы, его наброски, устные рассказы. Такую
работу проделал я с одним высокопоставленным государственным чиновником, с
одним полковником, с пятью генералами и, двумя маршалами. Разными они были.
С некоторыми, наиболее образованными и умными, работали совместно, а один
генерал оказался настолько безграмотным, что не мог письменно изложить ни
факты, ни самые элементарные мысли. Пришлось "изображать" за него все, от
начала и до конца. Благо основные документы были под рукой.
Соглашаясь на такую полутворческую работу, я руководствовался прежде
всего не заработком, а ценностью материала, вкладывал свой труд лишь в те
опусы, которые обогащали меня. Беседуя с "бывалыми людьми", изучая их личные
архивы (при подобной совместной работе люди раскрываются полностью), узнавал
такие подробности событий, о которых даже сами мемуаристы не хотели
упоминать в своих книгах. А рассказывали охотно, понимая, что иначе эти
сведения уйдут вместе с ними. Ведь в государственные архивы попадают далеко
не все бумаги. Кроме того, архивы можно подчистить в угоду тем или иным
руководителям. А из свидетелей, из участников событий не "вычистишь" то, что
они видели, что сами творили!
Итак, солнце ещё не скрылось за горизонтом, когда я вышел из дома и
вместе с товарищем направился к месту встречи. Расстояние-то: прогуляться
тридцать минут. Было это в мае, когда деревья уже оделись листвой и погода
стояла ровная, тёплая, с долгими светлыми зорями.
Точно в назначенное время свернул на тропинку и увидел человека,
сидевшего, подстелив газету, на стволе поваленного старого дуба. Не сразу он
заметил меня, и в течение нескольких секунд, приближаясь, я имел возможность
разглядывать его. Китель цвета хаки с отложным воротничком и накладными
карманами, какие носили ещё до войны, был несколько великоват ему, особенно
ворот: похудел, усох, значит, старик. Брюки-галифе заправлены в хромовые
сапоги с узкими голенищами. Наверное, нелегко в таком возрасте наклоняться,
натягивать сапоги, но привычка, как говорится, - вторая натура. Или сырости