"Лев Успенский. Шальмугровое яблоко (Сборник "Ф-72")" - читать интересную книгу автора

трудом, но отстоял ее от своих дам. Справа, на грудке отчетных "дел",
лежали счеты; слева, на краю стола, стоял и арифмометр, не пользовавшийся
особой симпатией хозяина. А посреди стола на розовой глянцевитой бумаге
был небрежно положен небольшой, туго перевязанный поверх серо-желтой
оберточной бумаги пакет.
Не без недоумения - на пакете не было ни адреса, ни какой бы то ни было
надписи - Коноплев разрезал перочинным ножичком своим прочную, крепко
витую, вроде как сизалевую бечевку. Бумага, похрустывая, развернулась. Два
предмета оказались внутри: плотная книжка в сером парусиновом переплете с
кожаной застежкой-хлястиком и совсем небольшой, почти кубический,
лакированный черный ящичек, похожий на китайские или японские, но с
каким-то совсем незнакомым - не то растительным, не то геометрическим -
тускло-цветным орнаментом. Однако Коноплев не успел даже приглядеться к
этой шкатулочке. Он, не веря себе, смотрел на книжку. По грубой холстине
ее корки было химическим карандашом по мокрому написано: "А.Коноплев.
Дневник N_2".
Что это могло значить?
Руки Андрея Андреевича задрожали. Торопясь, не сразу догадываясь, что и
как нужно сделать, он сдвинул тоненькую дощечку-крышку. Красная
внутренность ковчежка полыхнула горячим светом. В этот же миг бухгалтер
Коноплев тяжело опустился на свое старое, покрытое вытертым ковриком
рабочее кресло. В коробке, на слое какой-то сероватой ваты или скорее
растительного пуха лежало точно такое же буро-золотистое яблоко, как то,
которое он все еще держал в руке. Синие буквы замелькали перед ним: "Это -
второе. В день третьего ты придешь к Золотоликой..."
В столовой громко пробили стенные часы с башенным боем. Светочка
двинула стулом по полу, взбираясь на него с ногами. Рая Серебрянкина на
кухне громко пела про какие-то голубые глаза...
Андрей Коноплев, человек средних лет и средней жизни, ничего не видя,
смотрел в окно, где за темным стеклом отражались в невской воде фонари
Василеостровских линий - Второй и Третьей... Больше ничего там не было
видно...



2. ОТ СМЕШНОГО ДО ВЕЛИКОГО...

В тот ветреный, еще не холодный, то дождливый, то ясный осенний
ленинградский день смешное и обыденное вдруг ни с того ни с сего надолго
ушло из жизни бухгалтера А.А.Коноплева. Ушло, как какая-нибудь подвижная
кулиса в театре, даже не стукнув... Реалистическая бытовая повесть на
полуслове перешла в причудливый гротеск, в фантасмагорию. И все это - без
всяких видимых причин.
Вот тут интересно спросить у вас, читающих эти строки: замечали ли вы
довольно существенную разницу в мужском и женском отношении к литературным
произведениям? Наблюдали ли вы, что женщинам - от девочек-подростков до
самых солидных дам - более всего привлекательны бывают те из них, в
которых описывается нормальный, естественный, постоянный и привычный ход
событий.
Пока все идет "как всегда", до тех пор им и читать интересно. Даже в