"Лев Успенский. Шальмугровое яблоко (Сборник "Ф-72")" - читать интересную книгу автора

почему?..
Он осторожно вынул яблоко и в который раз внимательно оглядел его со
всех сторон. Вид его не говорил ему ничего, но вот запах, запах...
Определенно было что-то такое, что когда-то, где-то пахло именно так.
Только что, где, когда? Фу ты, как неприятно такое странное, ни с чем не
связанное, ничего не говорящее полуощущение, полувоспоминание... Надо во
что бы то ни стало завтра же отыскать телефон адмирала и расспросить его в
подробностях. Может статься, это и впрямь какая-нибудь ценность? Может
быть, кто-то потерял его и ищет теперь понапрасну... Ну, может быть, в
толкотне, в трамвае, в троллейбусе... Кто-нибудь впопыхах опустил странный
плодик в карман соседа. В его, коноплевский, карман...
Да, но не давать же, на самом деле, объявление в газетах: "Пристало
шальмугровое яблоко бурой масти..." Смешно!
Как бы там ни было, но бухгалтер "Ленэмальера" А.А.Коноплев сошел с
троллейбуса у себя дома, на площади Труда, почти успокоенный. С какой
стороны все это может его, Коноплева, касаться? И... может быть, даже и
жаль слегка, что не может... "В день третьего ты придешь ко мне,
Золотоликая!" Ведь кто-то кому-то писал эти раскаленные слова. Кто-то
кого-то называл таким именем - Золотоликая... Или это из какого-нибудь
приключенческого романа, которыми так увлекался тихий бухгалтер Коноплев?
Да, в романах такие вещи случаются, но вот так, в жизни, это если и может
произойти, то уж никак не в артели "Цветэмаль", не в Замятином переулке,
не в "доме, где управхозом тов. Григорьев Н.М.".
В смутноватом настроении своем Андрей Андреевич прошел по бульвару, где
еще опадали желтые листья вязов и лип, свернул в переулок, пересек Красную
улицу...
Дома все было в порядке, хотя Маруся еще не вернулась. Светочка же
мирно зубрила свою древневерхненемецкую чертовщину под большой лампой с
красным шелковым абажуром. Из кухни раздавалось бравурное пение: там
Раечка Серебрянкина, милая-милая подруженька, без лишних церемоний жарила
яичницу на одну персону. На тахте, подогнув длинные ноги, спала, положив
под щеку вторую часть "Фауста", вторая приятельница, Рамочка - Революция -
Электрификация - Мир. А самое показательное - Светлана не залебезила, не
стала ходить на задних лапках: "Папочка, папочка!", а небрежно уронила с
древневерхненемецким выговором что-то вроде "гут морген, фатэр". Значит,
совесть у нее была чиста.
Повесив пальто на вешалку, Андрей Андреевич достал из его кармана и
яблоко, и ту записку.
- Был у нас кто-нибудь сегодня вечером?
Светлана даже глаз не подняла:
- Юрка приходил. Мы его выставили: мешает... Да, к тебе приходил
какой-то тип, вроде корейца или японца. Принес пакетик, говорит - от
знакомых. Да там. На письменном...
- Пакет? Мне? Что, из артели?
Отложив рассказы и показы на потом, Андрей Андреевич, слегка
удивленный, прошел в комнату. Пакеты на дом со службы он получал разве
только в далекие довоенные годы, но тогда и служба у него была не
"Ленэмальер".
...В их с Марусей комнате было полутемно. На большом столе горела его
собственная старинная канцелярская лампа с зеленым фаянсовым колпаком: с