"Лев Успенский. Шальмугровое яблоко (Сборник "Ф-72")" - читать интересную книгу автора

Никогда не мерещилось мне, что я увижу своими глазами все это. Да и не
увидел бы, если бы не Сури... (Тут на строчку упала капля: прочесть
окончание фамилии стало невозможным.)
Около шести вечера задремал. Увидел странный сон: будто у меня есть
жена и ребенок и я их очень люблю. Никогда, насколько себя помню, мне не
снилось и не думалось ни о чем подобном.
Проснулся от очень большого страха. Я, с женой и этим ребенком (не то
дочкой, не то совсем маленьким сыном), гуляя, шел по какому-то мосту,
вроде ленинградского Дворцового. И вдруг под нами начала двигаться
разводная часть мостового настила. В ужасе я заметался, хватая ребенка и
жену, но мост с грохотом рухнул вниз...
Очнувшись, я понял: произошло короткое, но сильное землетрясение, один
мощный толчок. Всюду еще раскатывался гул. Где-то трещали стволы деревьев,
отчаянно кричали и хлопали крыльями птицы. Вода тихого Хо-Конга
волновалась и пенилась. Мой песчаный пляжик поднялся горбом метра на
полтора над ее уровнем... Потом вся местность содрогнулась еще дважды от
могучих ударов. Затем все стихло. Странно, что _наяву_ я совершенно ничего
не испугался...
Стемнело. Писать не могу. Да и знобит отчаянно.
24-е. Очень жаркий день после лунной ночи. Утром вскрыл и ел
консервированный ананас. Двое суток как Ни ушел. Делать мне решительно
нечего. Воздух полон насекомых, но, на счастье, москитов никаких. Вот
светящиеся жуки, те, как только стемнеет, носятся, танцуя, туда и сюда во
множестве.
Днем вулкан кажется близким как никогда. Иной раз мне представляется,
что он не по-доброму дразнит меня, иногда - что он что-то обещает.
Чувствуется, что к ночи я расклеюсь окончательно. Придумал сейчас хотя бы
вкратце повторить в этой тетрадке историю нашего прибытия сюда: первая
книжка осталась там, в багаже второй группы..."
...Мелкие карандашные буквы сливались в глазах Андрея Андреевича в
невнятную вязь, но мгновениями ему начинало казаться, что их и нет
надобности читать. Разве он не помнил, не знал всего этого? Разве он не
угадывал написанные слова раньше, чем их удавалось прочитать?.. Разве
самая лихорадка не била его и сейчас так же, как тогда?
Казуариновая роща? Ну да, конечно: она виднелась далеко над вершинами
джунглей, на холме правее самого вулкана. Правее и значительно ближе...
Жирный след с бурыми потеками на страничке дневника? А разве крупное
зеленое насекомое, какой-то громадный кузнечик не упал в тот миг откуда-то
сверху в книжку и он от неожиданности не придавил его?.. Еще немного, еще
одно, но зато самое трудное усилие, и для него уже не останется ничего
тайного во всем этом...
Еще там, в Метрополии, нас задержали. Три недели сверх договорного
срока. Их власти никак не хотели допустить экспедицию на Калифорнию.
Почему?
Маленький сладкий человечек с желтым, но почти не раскосым личиком,
толстенький, на коротких ножках, изо дня в день отговаривал нас. Он
вежливенько щебетал, как птичка, прижимал ручки к жирненькой грудке,
улыбался, хихикал и только иногда по-собачьи зло скалил большие, совсем не
птичьи, зубы.
Виктор Светлов, бородач в полтора раза выше его, громогласный атлет,