"Джон Апдайк. Кролик разбогател (Кролик-3)" - читать интересную книгу автора

расточительно мы жили.
- Вот так же было и с лесом, - говорит Гарри, пытаясь продраться сквозь
дебри истории, словно подцвеченные туманом; в его представлении она
расчерчена на столетия, как футбольное поле, и из всего этого выступают
несколько дат - 1066, 1776[3] - и несколько лиц, отнюдь не радующих взор
(Джордж Вашингтон, Гитлер), в рамках по краям. - Или, например, с углем. Я
помню, когда был мальчишкой, как антрацит с грохотом летел по старому желобу
и на каждом куске - красная точка. Я не мог представить себе, что это делают
люди, думал, это происходит с ним в земле. Маленькие эльфы метят уголь
красными щеточками. А теперь нет больше антрацита. Эта мура, которую нынче
добывают, прямо крошится в руке. - Когда Кролик видит, как растрачиваются
богатства мира, и понимает, что и земля тоже смертна, ему доставляет
удовольствие мысль, что он богат.
- Что ж, - вздыхает Чарли, - по крайней мере эти черномазые и желтые
уже никогда не устроят промышленной революции.
Похоже, черта под разговором подведена, хотя у Гарри такое ощущение,
что они оставили за бортом нечто очень существенное, нечто жизнетворное,
именуемое энергией. Правда, в последнее время он стал замечать, что как в
частных беседах, так даже и по телевидению, где людям ведь платят за то, что
они говорят, многие темы довольно быстро иссякают, исчерпываются, словно в
этом полушарии все уже сказано. В своей духовной жизни Кролик тоже замечает
гораздо больше пустот, чем было раньше, - прогалины растраченных клеток
серого вещества, откуда раньше шли сигналы вожделения, смелых взлетов
фантазии и страха с расширенными зрачками; к примеру, он засыпает теперь
мгновенно, так сказать, не успев донести голову до подушки. Раньше он
никогда не понимал этого выражения. Но ведь раньше у него и голова была
другая. Раньше, к примеру, он мог ходить без шляпы, а теперь стоит подуть
прохладному ветру, как он ее надевает. Крыша его прохудилась - стал
проникать свет звезд.
У нас есть то, что вам надо! - возвещает большой бумажный плакат,
висящий в витрине демонстрационного зала в полном соответствии с кампанией,
которую ведет по телевидению фирма "Тойота". Плакат перерезает
послеполуденное солнце, которое придает демонстрационному залу вид
затененного аквариума или огромного затонувшего судна, где две "короны" и
пронзительно-зеленая "королла-универсал" ждут, когда их купят, переправят по
воздуху на другую сторону стеклянной стены и благополучно опустят на
площадку для машин, а там выведут на шоссе 111 и в асфальтовый мир за ним.
Из этого мира выруливает машина - приземистый старый
"кантри-сквайр-универсал" 1971 или 1972 года выпуска, весь побитый, со
смятым и наполовину выправленным крылом, однако покрытый еще не покрашенным
рыжим слоем грунтовки против ржавчины. Из машины выходит юная пара: девочка,
молочно-белая, с голыми ногами, усиленно моргает на солнце, а парень к
солнцу привык - кожа у него загрубелая, красная, джинсы в красной глине
здешних краев стоят колом. На хромированном багажнике машины надстроена
клеть из неструганых досок, а с того места, где стоит Кролик, выдаваясь
пузом вперед, он видит, как пострадала обшивка стен и сидений "универсала"
оттого, что фермер пользовался им вместо грузовика.
- Деревенщина, - бросает Чарли со своего места за столиком.
Пара входит в помещение застенчиво - два жалких длинных зверя,
принюхивающихся к охлажденному кондиционером воздуху.