"Джон Апдайк. Кролик вернулся (Кролик-2)" - читать интересную книгу автора

мальчишкой.
- А как оно было, когда ты была девчонкой?
- Признаюсь: я была очень тупая и наивная.
- А теперь что?
- А теперь - ничего.
- Я думал, ты скажешь, какая ты теперь стала умная.
- Никакая я не умная - просто стараюсь держать глаза и уши открытыми.
Нельсон, который идет немного впереди, но в любом случае излишне много
слышит, показывает на большие часы - рекламу пива "Подсолнух" на
Уайзер-сквер, которые видны поверх шиферных крыш и развороченного квартала,
на месте которого строят очередную автостоянку.
- Уже двадцать минут седьмого, - говорит Нельсон. И добавляет, не
будучи уверен, что его поняли: - В "Бургер-мечте" вас мигом обслуживают, там
чисто, а бургеры подогревают в большущей печи, которая светится фиолетовым.
- Никакой "Бургер-мечты", малыш, - говорит Гарри. - Пошли в "Рай
пиццы".
- Не будьте невеждами, - говорит Дженис, - пицца - это еда для
итальянцев. - И, обращаясь к Нельсону, добавляет: - У нас полно времени, к
тому же так рано в ресторане никого не будет.
- А где это? - спрашивает он.
- Да вот здесь, - говорит Дженис; она привела их прямо к порогу.
Заведение находится в кирпичном доме - кирпичная стена в бруэровском
стиле покрыта краской цвета бычьей крови. Небольшая неоновая вывеска
возвещает: "Таверна". Они поднимаются по каменным ступеням, за дверью их
встречает усатая матрона и проводит в бывшую гостиную, расширенную за счет
соседней комнаты, а дальше - за дверью, открывающейся в обе стороны, -
кухня. Посередине несколько столиков. Вдоль двух стен - кабинки. Стены
белые, голые, если не считать изображения женщины с желтым продолговатым
лицом, которая держит на руках младенца, перед ними мерцает свеча. Дженис
проскальзывает на скамью по одну сторону кабинки, Нельсон садится на другую,
и Гарри, вынужденный сделать выбор, садится рядом с Нельсоном, чтобы помочь
сыну разобраться в меню, подыскать что-то, похожее на гамбургер. Скатерть
красная, клетчатая, в голубой стеклянной вазе живые маргаритки, Гарри
потрогал их - нежные. Дженис была права. Здесь действительно мило.
Единственный источник музыки - радио, играющее на кухне; единственные
посетители, помимо них, - пара, столь оживленно что-то обсуждающая, что они
то и дело трогают друг друга за руки, словно не доверяя глазам, - мужчина
багрово-красный, точно его сейчас хватит удар, женщина мертвенно-бледная.
Они явно из Пенн-Парка, и им, судя по всему, не жарко в их бежевой и
асфальтово-серой одежде, безусловно, подходящей для выхода, но
малоподходящей для этой душной речной впадины в знойном июле. Лица говорят о
достатке - лбы не испещрены морщинами, как у шамкающих, плохо соображающих
бедняков. Хотя Гарри никогда уже не стать таким, как они, ему нравится
сидеть с этой парой в одном зале, до того целомудренном, что в этом есть
свой шик. Может, Бруэр еще кое-как держится на ногах.
Меню написаны от руки и потом размножены на гектографе. Нельсон
мрачнеет, взяв меню в руки.
- У них тут нет сандвичей, - говорит он.
- Нельсон, - говорит Дженис, - если ты начнешь капризничать, я никогда
больше никуда тебя не поведу. Ты же большой мальчик.