"Джон Апдайк. Кролик вернулся (Кролик-2)" - читать интересную книгу автора

благодаря росту, внушительной фигуре и остаткам былой живости, с какой он
поворачивает голову, он все еще выделяется среди уличной толпы, его уже
давным-давно никто не называет Кроликом.
- Гарри, как насчет того, чтоб опрокинуть по одной? - спрашивает отец.
У перекрестка, где их улица пересекает Уайзер-стрит, - автобусная
остановка, и возле нее бар "Феникс" с голой неоновой девчонкой в ковбойских
сапогах снаружи и кактусами, намалеванными на грязноватых стенах, внутри. От
остановки отец и сын разъезжаются в разных направлениях: старик садится на
автобус 16-А и, огибая гору, едет в поселок Маунт-Джадж, а Гарри садится на
номер 12 и едет в противоположном направлении в Пенн-Виллас, район новой
застройки на южной окраине города - типовые одноэтажные домики - "ранчо" с
лужайками в четверть акра, очерченными бульдозерами, да кленовые прутики,
притянутые веревками к колышкам в земле, прилипшие к земле, словно того и
гляди улетят. Гарри перебрался туда с Дженис и Нельсоном три года тому
назад. Его отец до сих пор считает, что Гарри переехал из Маунт-Джаджа,
желая отделиться, и потому теперь они всегда выпивают в конце дня, чтобы
смягчить расставание. Совместная работа в течение десяти лет возродила
любовь, которая существовала бы между ними, когда Гарри был мальчиком, если
бы не встревала мать.
- Налей-ка мне кружечку "Шлица", - говорит Эрл бармену.
- А мне дайкири, - говорит Гарри.
Кондиционер включен на полную мощность, так что Гарри опускает
засученные рукава рубашки и застегивает манжеты. На работу он всегда
надевает белую рубашку, да и после работы тоже, не желая примириться со
всепроникающей силой типографской краски. По обыкновению, он спрашивает
отца, как там мать.
Но отец отвечает не так, как обычно. Как правило, он говорит: "Да все
хорошо, насколько может быть хорошо". Сегодня он придвигается поближе и
произносит:
- Не так хорошо, как могло бы быть, Гарри.
Она уже много лет страдает болезнью Паркинсона. Гарри мысленно
представляет себе мать в ее нынешнем состоянии: узловатые трясущиеся руки,
шаркающая походка - ходит как сомнамбула, смотрит удивленным отсутствующим
взглядом, хотя доктор говорит, что с мозгами у нее все в порядке, и рот сам
собою открывается и закрывается лишь тогда, когда начинает течь слюна.
- Ты хочешь сказать - по ночам? - Самим этим вопросом Гарри как бы
задвигает ее в темноту.
И снова старик блокирует желание Кролика прошмыгнуть мимо.
- Нет, ночи сейчас спокойнее. Ей прописали новые таблетки, и она
говорит, что теперь спит лучше. А вот по части головы дело худо.
- Как это, папа?
- Мы об этом не говорим, Гарри, это не в ее характере, о таких вещах мы
никогда не разговаривали. Мы с твоей матерью просто помалкиваем, так уж нас
воспитали. Может, оно было бы лучше, если б мы об этом говорили, - не знаю.
Я сейчас о том, что ей вбивают в голову.
- Кто вбивает?
Гарри тяжко вздыхает, уткнувшись носом в свой дайкири, и думает: "Он
тоже уже того, оба они того. Ни от матери, ни от отца толку не добьешься".
Отец придвигается к нему, чтобы объяснить, и сразу становится одним из тех
тощих, вечно хнычущих придурков, которые сотнями топчутся по всему городу, -