"Джон Апдайк. Кролик вернулся (Кролик-2)" - читать интересную книгу автора

слухами. Бедная мама - лежит там, беспомощная жертва злых языков и кошмаров.
Мозги у них обоих высохли как сено, и по ним шныряют крысы. Кролик старается
не думать об этом. Он смотрит в окно и видит в сумерках черный силуэт
телевизионной антенны, алюминиевый стояк с вешалками, баскетбольное кольцо
на далеком гараже. Как заинтересовать мальчишку спортом? Если он не вышел
ростом для баскетбола, пусть будет бейсбол. Только не пустота. Только бы он
узнал этот переполняющий душу восторг, который дает силы жить дальше. А если
он сейчас ничем не заполнит пустоту внутри себя, долго он не продержится,
потому что чем дальше мы живем, тем пустоты в нас все больше. Кролик
отворачивается от окна и видит на всем в своем доме недолговечный дешевый
лоск - попользоваться и выбросить. Синтетическая обивка дивана и кресла в
гостиной, искусственная вычурность лампы, которую купила Дженис, -
основанием ей служит перевитый проволокой утяжеленный кусок дерева-плавника,
какое-то ненатуральное на вид натуральное дерево полок, на которых ничего
нет, кроме двух-трех пепельниц, громко возвещающих, что это - сувениры с
ярмарки; блестящая стальная мойка и кухонный линолеум с его безумными
разводами, будто пятна масла на воде, одно с другим, как известно, не
смешивается. Окошко над мойкой черное и матовое, такие же окошки в
сумасшедших домах, только там они закрашены оранжевым. Кролик видит в стекле
отражение своих мокрых рук под слоем воды в мойке. Он сплющивает алюминиевую
банку из-под пива, которую он сам не заметил, как осушил. Ее содержимое в
желудке отзывает металлом - от пива один вред здоровью и вес набираешь.
Что-то с чем-то там не смешивается. Должно быть, от усталости он не может
додумать ни одной мысли и сделать какой-то вывод. Кролик заставляет себя
подняться по лестнице, машинально проделывает все необходимые движения -
раздевается, чистит зубы и опускается на кровать, не потрудившись выключить
внизу и в ванной свет. По монотонному приглушенному звуку радио он понимает,
что Нельсон еще не спит. У Кролика мелькает мысль, что надо бы встать и
пожелать ему спокойной ночи, благословить мальчика, но невероятная тяжесть
придавливает его к кровати, а свет в спальне сына продолжает гореть, и
оттуда слышится постукивание, открываются и закрываются двери - парень ищет,
чем бы заняться. С самого младенчества Кролик лучше всего спит, когда другие
на ногах - прямые, как гвозди, скрепляющие мир, как уличные фонари, столбы с
указателями улиц, стебли одуванчика, паутина...
Что-то большое проскальзывает к нему в постель. Дженис. Светящиеся часы
на комоде показывают без пяти одиннадцать - обе стрелки слились воедино.
Дженис такая теплая в своей ночной рубашке. Кожа теплее простыней. А ему
снилось, что он мчится по параболе, пытаясь с нее не сорваться, хотя то, чем
он правит, не слушается, сопротивляется, как поломанные сани.
- Ну как - разобрались? - спрашивает он.
- Почти. Извини меня, Гарри. Папа вернулся, и невозможно было улизнуть.
- Вы у него пашете, как негры на плантации, - с трудом ворочая языком,
произносит Кролик.
- А как вы с Нельсоном провели вечер?
- Да никак.
- Кто звонил?
- Никто.
Кролик чувствует, что хоть и поздно, она оживлена, возбуждена и хочет
поговорить, извиниться, помириться с ним. Ее присутствие в постели все
меняет - из неприветливого плота, на котором он пытается плыть по