"Джон Апдайк. Супружеские пары" - читать интересную книгу автора

- Почему нет? Посмотрим, что он предложит. Наверное, он знает дом, раз
здесь нравилось его жене.
Как ни спокойно звучал его голос, она расслышала нотки сомнения и
поспешила сменить тему.
- Знаешь, чем мне была неприятна сегодняшняя публика?
- Тем, что они - республиканцы.
- Глупости, на это мне наплевать. Им хотелось нам понравиться - вот что
странно! Они такие отталкивающие, а хотят нравиться.
Он засмеялся слишком скрипучим смехом.
- Вдруг этого хотелось тебе самой?
Они поднялись в спальню по лестнице, изрезанной и изрисованной детьми,
которых они никогда не видели. Фокси надеялась, что проснувшийся аппетит
сигнализирует и об окончании бессонницы. Кен чмокнул ее в плечо, играя в
любовь - в этом месяце любовь была им противопоказана, - и быстро уснул. Он
дышал неслышно, лежал неподвижно. Его неподвижность заставляла ее
напрягаться, и с этим ничего нельзя было поделать. Внизу кот Коттон топал,
как слон, тряся весь дом. В небе висела яркая до безликости луна, еще битый
час усугублявшая бессонницу Фокси.
Утро понедельника: то солнечное, то пасмурное. Мутная голубизна неба,
как обложка молитвенника, облачные скопления, то и дело наползающие на
светило. На крыше своего гаража Торны устроили солярий, загороженный от
ветра перистыми лиственницами. Сюда попадали из спальни, отодвигая
стеклянную дверь. Джорджина каждый год начинала загорать раньше всех
остальных. В этот раз она уже успела покрыться опасной для здоровья сыпью
веснушек.
В углу, в пенале из лучезарной алюминиевой фольги, она расстелила
клетчатое одеяло. Пайт снял свою замшевую куртку абрикосового цвета и
прилег. Стоя, он не чувствовал, как жарит солнце, а теперь оно грозило
прожечь ему лицо.
- Блаженство! - простонал он.
Она опустилась с ним рядом, дотронулась до его руки. Ему показалось,
что это прикосновение наждачной бумаги, полежавшей на солнцепеке. На ней
было только белье. Он приподнялся на локте и поцеловал ее плоский, мягкий,
горячий живот, вспоминая, как мать лечила ему воспаление ушей, заставляя
лежать на остывающей гладильной доске. Прижавшись ухом к животу Джорджины,
он услышал слабое урчание. Жмурясь на солнце, она ерошила ему волосы, водила
пальцем по его плечу.
- На тебе многовато одежды, - пожаловалась она.
- Нет времени, детка, - простонал он неубедительным тоном. - Мне пора
на Индейский холм. Мы начали вырубку деревьев.
Он прислушался, стараясь уловить рык электропил в миле отсюда.
- Побудь хотя бы минуточку! Или ты пришел меня подразнить?
- Мне не до любви. Но я тебя не дразню. Я заглянул, потому что
соскучился за выходные. Мы были на разных вечеринках. Галлахеры пригласили
нас и Онгов. Смертельная скука!
- Мы у Геринов вспоминали тебя. Сам понимаешь, как мне после этого
хочется любви...
Она села и стала расстегивать ему рубашку, высунув от усердия язык.
Анджела тоже высовывала язык, когда чинила зимние комбинезоны. Его
забавляла, умиляла, волновала серьезность, с какой женщины занимаются любыми